Санитарно-гигиенические условия
Война и связанная с нею миграция огромных масс населения, опустошение обширной территории, оккупированной противником и охваченной военными действиями, многообразные лишения и беды сразу же сказались на эпидемической обстановке в стране. Это выразилось в распространении острых кишечных заболеваний и дизентерии, тифопаратифозных заболеваний, особенно сыпного тифа, а также малярии, вирусного гепатита и других инфекций. В феврале 1942 года было издано постановление ГКО «О мероприятиях по предупреждению эпидемических заболеваний в стране и Красной Армии». Предусматривались проведение поголовной иммунизации против острых кишечных инфекций населения крупных городов, призывных контингентов, а также своевременная диагностика и быстрая госпитализация инфекционных больных.
Главное военно-санитарное управление обязывалось сформировать 200 полевых прачечных отрядов. Для предупреждения заноса заразных болезней в действующую армию были выстроены санитарно-эпидемические барьеры: запасные полки, в которых перед отправлением на фронт проходили обучение все призывники; санитарно-контрольные пункты, расположенные на крупных и узловых железнодорожных станциях; медицинские службы частей и соединений. В борьбе с инфекционными болезнями в войсках первое место отводилось своевременному выявлению, диагностике и изоляции заразных больных, а также лечению их на месте, в районах возникновения заболеваний. Большое внимание уделялось банно-прачечному и дезинфекционному обслуживанию войск, санитарно-эпидемиологической разведке и специфической иммунизации личного состава.
В годы войны в армии сформировалась стройная система полевых подвижных противоэпидемических подразделений, частей и учреждений войскового и армейского районов — санитарно-эпидемиологические отряды (СЭО), инфекционные госпитали (ИГ) и обмывочно-дезинфекционные роты (ОДР), в медсанбатах — санитарные взводы, а также санитарно-контрольные пункты, санитарно-эпидемиологические лаборатории, инфекционные полевые подвижные госпитали (ИППГ), обмывочно-дезинфекционные роты, гарнизонные банно-дезинфекционно-прачечные отряды. Создание таких формирований позволило удержать отметку заболеваемости инфекционными заболеваниями среди военнослужащих в пределах 9%, в том числе на дизентерию – 4,4%, сыпной тиф – 2,7%, брюшной тиф и паратифы – 0,6% . В абсолютных цифрах переболели сыпным тифом около 136 тыс. человек, брюшным тифом – до 24 тыс., дизентерией – свыше 250 тыс. человек.
ОДР предназначались для организации массовой санитарной обработки войск в полевых условиях. Эти роты располагали автодушевыми установками и автодезинфекционными камерами. Рота в течении 10-12 часов могла вымыть от 6500 до 8000 человек и одновременно продезинфицировать их обмундирование. Впоследствии в целях наиболее рационального использования автотранспорта и экономии горючего, часть установок была заменена душевыми и дезинфекционными камерами, смонтированными на автоприцепах. Как правило, отделения обмывочно-дезинфекционных рот развертывали свои пункты около открытых водоемов с проточной водой. К 1943 году в Красной Армии насчитывалось 103 таких роты, что было чрезвычайно мало.
В 1942-1943 годах начали формироваться дивизионные прачечные, оснащенные простейшим прачечным оборудованием – корытами, кипятильниками самоварного типа. Эти прачечные следовали в дивизионных обозах непосредственно за своими соединениями и в значительной мере облегчали задачу по стирке белья.
В 1942 году были созданы подвижные банно-дезинфекционные отряды. Они располагали упрощенной банно-дезинфекционной техникой, что позволяло в достаточно короткие сроки развернуться в батальонном тылу и приступить к санитарной обработке подразделения. Под баню обычно использовались изба или землянка, разборные дезинсекторы устанавливались около этих помещений. Отряд мог вымыть в час 25 человек и продезинфицировать их обмундирование, что давало возможность выводить людей с передовой линии небольшими группами. Особо ценными такие отряды были в ходе наступательных операций. В условиях отсутствия стационарной бани, вблизи различных водоемов сооружались землянки, в которые устанавливали котел, стелили доски и сверху накрывали ветошью.
Вообще, мытье в бане и прохождение санитарной обработки проходили, в основном находясь во втором эшелоне, то есть, не принимая непосредственного участия в боях.
Прифронтовая прачечная.
Импровизированные бани.
Огромную роль в деле обеспечения движущихся войск на железнодорожных участках сыграли банно-прачечно-дезинфекционные и банно-дезинфекционные поезда. Каждый поезд имел банно-прачечную группу, обеспечивавшую санитарную обработку до 80 человек в час. Поезд располагал обменным фондом белья, поэтому все моющиеся получали чистое белье. Состоял такой поезд, как правило, из нескольких специализированных вагонов. Вагон-раздевалка предназначался для сдачи грязного белья и дезинфекции нательного белья и формы солдат. Кроме того, в случае если не было дополнительного помещения, то в этом же вагоне размещалась и парикмахерская. В вагоне-душевой, вдоль боковых стен располагались кабины с душем. За ним шел вагон-парная. Вагон — одевалка служил для выдачи чистого белья и продезинфицированной формы. Тамбурам между вагонами по мере возможностей старались делать двойную обшивку стен и засыпая ее опилками. Для сооружения поездов-бань использовали обычный товарный состав. В условиях фронта такой поезд давал возможность помыться большому количеству солдат за короткое время и при небольшом расходе топлива и воды. Состояли такие поезда преимущественно из предбанника и непосредственно помывочной. Поезда, находившиеся вдали от линии фронта располагали гораздо большим комфортом. К концу 1942 года в Красной Армии было уже более сотни таких поездов, хотя в масштабах многомиллионной армии это было весьма мало. Действовали они далеко от передовой и обрабатывали в основном прибывающее в действующую армию пополнение, либо бойцов частей, отводимых для пополнения или переформирования.
Поезд-баня, построенный в подарок воинам Южного фронта от Батайских железнодорожников. 1942 г.
Вагон-парикмахерская.
Большое место в борьбе с инфекционными болезнями занимала иммунизация. В годы войны для профилактики кишечных инфекций использовалась формоловая, противотуляремийная вакцины. Применялась вакцина против сыпного тифа, живая сибиреязвенная, живая противочумная вакцина.
В течение всей войны военные врачи-гигиенисты осуществляли контроль за питанием и водоснабжением войск и размещением войск в населенных пунктах и в полевых условиях, проводили санитарную разведку населенных мест и санитарное обеспечение войск при их передвижении на различных видах транспорта (железнодорожный, автомобильный, водный), осуществляли контроль за соблюдением личной гигиены солдатами и офицерами, вели санитарно-просветительскую работу по вопросам, связанным с профилактикой инфекционных заболеваний.
Роль санитарно-гигиенических мероприятий в армии была столь велика, что уже в начале войны была создана постоянная гигиеническая организация, а на втором году войны введены должности фронтовых и армейских санитарных инспекторов-гигиенистов. В их функцию входило решение вопросов, связанных с организацией питания и водоснабжения войск, размещением их в полевых условиях, с санитарной очисткой территории, санитарным обеспечением перевозок войск железнодорожным, автомобильным и водным транспортом, профилактикой отморожений, личной гигиеной военнослужащих, а также проведение санитарной разведки по местам передвижения войск.
Сложившаяся в ходе войны гигиеническая организация Красной Армии включала: Гигиенический отдел Противоэпидемического управления Главного военно-санитарного управления Красной Армии, фронтовых и армейских инспекторов по питанию и водоснабжению войск. В дивизиях обязанности гигиениста и эпидемиолога были возложены на командира санитарного взвода МСБ. Санитарный инспектор по питанию и водоснабжению войск в армии подчинялся непосредственно начальнику санитарного отдела армии. В его обязанности входило руководство всеми гигиеническими мероприятиями в армейском районе. Фронтовой санитарный инспектор по водоснабжению непосредственно подчинялся начальнику Санитарного управления фронта. Санитарный инспектор по питанию, также подчинявшийся Санитарному управлению фронта, отвечал за организацию в войсках фронта медицинского контроля за условиями транспортировки и хранения пищевых продуктов, поступающих на довольствие войск, за качеством продовольствия и за условиями приготовления и раздачи пищи.
Для обеспечения этого широкого круга санитарно-гигиенических вопросов каждому медсанбату (МСБ) придавался санитарный взвод, которому приходилось решать различные проблемы, важнейшей из которых было обеспечение армейских подразделений доброкачественной питьевой водой. Для этого необходимо было знать все известные способы и средства очистки и обезвреживания воды в полевых условиях, гигиенические требования к ее качеству и нормам потребления, проводить предварительное обследование санитарного состояния водоисточников с оценкой качества воды в них, осуществлять обеззараживание воды в колодцах, а также обеззараживание индивидуальных запасов воды. В связи с тем, что в условиях войны каждый водоисточник должен считаться сомнительным, непременным условием было хлорирование и кипячение воды. Там, где воинские подразделения задерживались на какое-то время, вода подвергалась очистке, для чего осуществлялось ее отстаивание, коагуляция и фильтрация. Обеззараживанию воды уделялось особое внимание. С этой целью использовались препараты хлора, перманганата калия, перекись водорода, бисульфата натрия. Применялись также средства, улучшающие вкус воды после гиперхлорирования и кипячения, — виннокаменная и лимонная кислоты, некоторые ароматизирующие вещества.
Много места в санитарно-гигиенических мероприятиях отводилось дезинсекции. Предупреждение педикулеза и борьба с ним в военное время вырастали в проблему предупреждения паразитарных тифов, считавшихся неизбежными спутниками войн. Военно-медицинская служба Красной Армии еще в обстановке мирного времени разработала схему организации банно-прачечного и дезинфекционного обслуживания войск. Исходя из маневренности и мобильности войск в полевых условиях, для действующей армии были предусмотрены штатные учреждения, оснащенные подвижной санитарной техникой – душевыми установками и дезинфекционными камерами на автомобилях и конном ходу. Банно-прачечно-дезинфекционное обслуживание полевых войск было сосредоточено в ведении военномедицинской службы. В войсковом районе на помощника командира полка по материальному обеспечению возлагалась обязанность по оборудованию батальонных или ротных полевых бань в специально приспособленных помещениях – землянках, избах. Стирка белья проводилась в полковых или дивизионных прачечных.
Душевая установка АД на шасси ГАЗ-АА.
Несмотря на предпринимаемы меры фиксировались случаи распространения педикулеза. От грызущих паразитов старались избавиться любыми способами. Самыми распространенными были посещение бани, прожарка белья и обмундирования, мероприятия банно-прачечного отряда.
Изредка пользовались местными банями, иногда воинские подразделения строили бани сами, но чаще всего пользовались услугами специальных передвижных банно-прачечных отапливаемых отрядов. Они привозили специальные оборудованные большие складные палатки с душевыми установками на большое количество рожков, с предбанником, иногда с дополнительным помещением при выходе для чистого белья и прожаренного обмундирования (если такого помещения не было, довольствовались предбанником). Иногда душей не было – довольствовались кранами и шайками. Но вошебойки при банях бывали непременно, а иногда и без бань. Прежде всего, важна была температура в камере, в которой развешивали и раскладывали белье и обмундирование для прожарки. У женщин-военнослужащих с мытьем и прожаркой были свои осложнения. Женщин в частях бывал очень мало, они могли «затормозить моечные процесс», поэтому их запускали либо в самом начале, когда вода и помещение еще недостаточно нагрелись, либо в конце, когда все уже остывает и воды в обрез, а может и вовсе не хватить. Однако и этого зачастую не удавалось добиться. Еще одним способом прожарки был следующий: на костер ставили бочку объемом 200 литров, в нее наливали небольшое количество воды, делали крестовину, на которую вешали белье.
В воинских частях регулярно проводили проверку на «вшивость». Чтобы не произносить этот неблагозвучный термин, использовалась формулировка «осмотр по форме 20». Судя по архивным документам, масштаб распространения педикулёза в войсках достигал катастрофических размеров. У 96 бойцов из 100 были вши. Солдаты называли вшей «вторым врагом после фашистов».
Санитарная проверка красноармейцев.
На фронте остро стоял вопрос о предупреждении отморожений. В вышедших в то время «Указаниях по профилактике и лечению отморожений в войсках» были изложены требования к устройству и отеплению палаток, шалашей, землянок, блиндажей. Отморожению, прежде всего, подвергались нижние конечности. В частности, на пальцы ног приходилось до 90% всех поражений от холода, на кисти и пальцы рук — 8,9%; уши, лицо, половые органы и другие участки тела отмораживались значительно реже (1,1%). К общим мерам защиты от холода, рекомендованным войскам, относились: своевременное снабжение бойцов теплой одеждой, обеспечение их горячей пищей не менее двух раз в день, а также исправной, хорошо пригнанной по ноге обувью. Кроме того, проводилось обучение солдат правильному навертыванию портянок, уходу за обувью и использованию подручных средств для дополнительного утепления ног (вкладывание стелек из войлока, серого шинельного сукна, сена и соломы, бумажных прокладок между портянками) при автоперевозках и заступлении на пост. Особенно велико было значение борьбы с потливостью ног, являвшейся важнейшим фактором предрасположения нижних конечностей к отморожению. Все средства лечения и профилактики потливости ног, начиная с закаливания кожи, регулярного мытья ног, и заканчивая присыпками, находили своё применение у бойцов во фронтовых условиях.
Элементом успешной профилактической работы на фронтах стало создание санитарно-эпидемилогических барьеров, исключавших допуск инфицированных новобранцев в действующую армию (так называемые, запасные полки, в которых призывники находились в своеобразном карантине), а также санитарно-контрольные пункты на крупных транспортных узлах. Стиркой формы занимались полевые прачечные отряды (ППО) и прачечно-дезинфекционные отряды (ПДО), которые вытравливали вшей целым набором химикатов. Насекомых травили скипидаром, ДДТ и жгли огнём. Главным средством борьбы с насекомыми стали «синтетические инсектициды», которыми обрабатывались бойцы и их обмундирование. Поначалу это были бисэтилксантоген, на основе которого изготавливались «мыло К» и «препарат К-3», хлорированный скипидар (СК) и его мыльный вариант СК-9, пиретол, анабазинсульфат и прочие средства.
К 1944 году эти препараты использовать перестали. Им на смену пришёл революционный по тем временам ДДТ (в народе – «дуст»). В пропитанном им белье паразиты не приживались вообще. О том, насколько серьёзную опасность этот препарат представлял для организма человека, учёные узнали лишь спустя 30 лет после войны.
Большой популярностью пользовались частые гребешки, которые приходили на фронт в основном по линии гуманитарной помощи от населения. Вшей попросту вычёсывали. Как рассказывают фронтовики, почти все стриглись «под ноль» и даже сбривали брови, старались не носить полушубки и прочие «вшивники», предпочитая ватники. К концу войны проблема педикулёза в армии начала сходить на нет. Одной из причин стала нормализация банно-прачечного обслуживания войск. Так, если за 1942 год солдаты помылись в бане 106636000 раз, то в 1944 году почти в 3 раза больше – 272556000 раз. В 1942 году тыловыми подразделениями было продезинфицировано 73244000 комплектов обмундирования, а в 1944 году – уже 167,6 млн. комплектов. Одновременно было выстирано в полевых прачечных отрядах 165 тыс. 923 т, банно-прачечных поездах – 6,5 тыс. т и полевых механизированных прачечных – 28,5 тыс. т белья и обмундирования воинов.
Ещё одним бичом окопов была чесотка – заразное кожное заболевание, вызываемое паразитом – чесоточным клещом. Заболевший чесоткой человек ощущает по всему телу резкий, усиливающийся по ночам кожный зуд, сопровождающийся высыпаниями мелких пузырьков и волдырей. Во время войны лечение больных состояло в применении различных мазей, распространен был и метод Демьяновича, согласно которому донага раздетые больные втирали в тело раствор гипосульфита, а затем соляную кислоту. После лечения больной мог в течение 3-5 дней ощущать зуд как реакцию на убитых клещей. При этом многие бойцы за войну успевали переболеть педикулезом и чесоткой — десятки раз.
Вообще мытьё в бане и прохождение санитарной обработки бойцы могли осуществлять, лишь находясь во втором эшелоне, то есть, не принимая непосредственного участия в боях. Мытье в бане чаще всего приурочивалось к весне и осени. Летом бойцы могли купаться в реках, ручьях, собирать дождевую воду. Зимой же приходилось искать уже готовую баню, сооруженную местным населением, или построить самим временную. В тех местах, где баню построить было проблемно, на выручку приходило ещё одно изобретение– автобаня. Это был, собственно говоря, грузовик с герметичным кузовом, в который были вмонтированы печь и бак с водой. Там, где не было дров, печка могла работать на солярке.
Передвижная автобаня для помывки 16 человек одновременно. 1942 г.
Купание после боя.
Утреннее умывание.
Личная гигиена.
Армейские и фронтовые гигиенисты Красной Армии принимали деятельное участие в очистке полей битв и захоронении трупов воинов, погибших в бою. А при отступлении немецко-фашистских войск проводили захоронения трупов вражеских солдат и офицеров. Опыт войн показывает, что оправдавшим себя на практике методом рациональной очистки полей сражения, является почвенное обеззараживание трупов людей и животных, а также других санитарно-опасных объектов, а также удаление и обеззараживание нечистот, и другие мероприятия по дезинфекции, дезинсекции и дератизации в населенных пунктах, на железнодорожном, автомобильном и водном транспорте. Все эти мероприятия способствовали повышению боеспособности Красной Армии, сохранению здоровья мирных жителей, повышению их работоспособности на оборонных объектах, сохранению жизней стариков и детей, обеспечивая тем самым победу над врагом.
В качестве просвещения красноармейцев в сфере личной гигиены, были изданы различные наставления, инструкции и брошюры. В них давались рекомендации по уходу за кожей, борьбе с потливостью ног, правильности наматывания портянок, уходу за волосами, борьбой со вшами, какую воду пить, как обустраивать стоянки и организовывать питание и т.д.
Пример брошюры по личной гигиене.
Медицинское обслуживание
Вступив в войну в стадии незавершенной организационной перестройки, медслужба была вынуждена совершенствовать свое устройство, принципы и формы работы, обеспечивать себя медицинскими кадрами уже в ходе «большой войны», будучи в непосредственной зависимости от жестоких и порой трагичных условий и хода вооруженной борьбы, нехватки медицинских сил и средств. Около 40 % от всего количества врачей и 36 % от численности больничных коек были сосредоточены в западных областях Советского Союза. Уже в первые дни войны многие находившиеся в этих районах военные врачи погибли или были пленены. Только в 1941 году погибли около 4500 офицеров-медиков. На одном лишь Ленинградском фронте за первый год войны были убиты 1130 санитаров и санитаров-носильщиков, ранены 2454.
Разбомбленный госпиталь. 1941 г.
Быстрое продвижение врага вглубь страны обусловило необходимость эвакуации госпиталей. В первую очередь это касалось эвакогоспиталей, сформированных на базе гарнизонных госпиталей, имевших необходимое медицинское оснащение. Если за первые 3 месяца войны были эвакуированы госпитали на 105 635 коек, то за последующие 2 месяца число эвакуированных госпитальных коек возросло почти в 3 раза и достигло 290 000 коек. Их размещение происходило в пределах Европейской части СССР. Эвакуация и реэвакуация госпиталей проходили очень медленно. Трудности с перевозкой госпиталей и их развертыванием в пунктах новой дислокации обусловливали перерыв в их работе от 10–15 дней до трех месяцев.
В войсках и санитарных учреждениях фронтов был большой недостаток медиков, перевязочных материалов, наркотических средств и сывороток. На начальном этапе военных действий основная нагрузка пала на медицинские пункты, отдельные медицинские батальоны дивизий и небольшое количество полевых и гарнизонных госпиталей. Их персоналу пришлось выполнять работу, намного превышавшую рассчитанную на коечную вместимость этих учреждений. В том «начально-печальном» периоде войны со своими крайне ограниченными силами и средствами, не получившими мобилизационного подкрепления, военно-медицинская служба была вынуждена работать на ходу, от одного рубежа к другому. Раз поле боя оставалось за врагом, значит, там же была значительная часть своевременно неподобранных тяжелораненых, а легкораненые, сохранившие способность к передвижению, наспех перевязанные кем-либо, без медицинской карточки передового района нередко вливались в тот самый «самотек». Чтобы стимулировать работу рядовых медицинской службы на поле боя, в августе 1941 года Сталин издал приказ №281, приравнявший их труд к солдатскому. По всем фронтам прокатилась волна строжайших приказов об ответственности командиров за организацию выноса тяжелораненых с поля боя.
Проблема нехватки медперсонала в медсанротах и медсанбатах решалась с помощью создания так называемых команд выздоравливающих из легкораненых. Они привлекались врачами к развертыванию палаток, к уходу за тяжелоранеными, выгрузке и погрузке их для транспортировки в тыл. Кроме того, врачам приходилось постоянно в перерывах между боями, готовить санитаров из солдат, обучать их оказанию первой помощи и выносу раненых с поля боя.
Сказывалась нехватка медикаментов, перевязочных средств, средств для дезинфекции, обезболивающих средств, шин для транспортировки, которые зачастую делались из подручных средств. Ощутимым был результат нехватки крови для переливания. Нередки были случаи, когда медики сами сдавали кровь для раненых. Медсанбаты не имели оборудования для капельного переливания крови, и хирурги конструировали самодельные приспособления для этого.
Оценив сложившееся положение, ГВСУ приняло решение отказаться в структуре медсанбатов дивизий от госпитальных рот, взводов сбора и хирургической обработки легкораненых, сократить в них до минимума количество хирургов (из-за дефицита этих специалистов) и санитарного транспорта, ликвидировать автохирургические отряды, вдвое уменьшить численность автосанитарных рот, отдельных рот медицинского усиления. В структуре военно-медицинской службы дивизий создаются медико-санитарные батальоны, в полках — санитарные роты, в составе которых 4 врача, 11 фельдшеров, 40 человек вспомогательного состава. Предполагалось, что в каждую дивизионную медицинскую службу должен входить полевой госпиталь на 200 коек, располагающий специальными палатками, моторизованным транспортом и другим необходимым оснащением.
Ротные санитары эвакуировали раненых в укрытия и быстро накладывали им повязки. Санитары роты действовали только в районе своей роты, дальнейшая эвакуация раненных лежала на санитарах-носильщиках, которые направлялись из санитарного взвода батальона, роты, полка или из медикосанитарного батальона дивизии. В обязанности санитаров-носильщиков входил вынос раненных из ротных районов до поста санитарного транспорта, до ядра санитарного взвода батальона, до батальонного медицинского пункта, а иногда и до полкового медицинского пункта.
Санитарный взвод батальона состоял из командира взвода — старшего военного фельдшера, санинструктора и санитаров. Главной задачей санитарного взвода являлась организация быстрого выноса и вывоза раненых из рот и взводов и отправка их на полковой медицинский пункт.
Следующей наиболее важной фигурой в оказании доврачебной медицинской помощи является санитарный инструктор. Санинструктор, являясь командиром санитарного отделения роты, отвечал за работу ротных санитаров. Он проверял правильность наложения повязок, шин и жгутов. Боевые санитарные потери колебались в большом диапазоне. В ноябре 1941 года они были ниже 50%, а в августе 1943 года превышали 170%. Поэтому решение задачи своевременного оказания первой помощи раненому на поле боя не могло быть обеспечено только усилиями младшего медицинского состава. Во время войны первая медицинская помощь была оказана санитарами и санинструкторами только 53% раненых, 38,2% приходилось на само- и взаимопомощь.
Создавались новые госпитальные и эвакотранспортные формирования (конно- санитарные роты, подразделения санитарных собачьих упряжек, госпитали для легкораненых армейской и фронтовой принадлежности, хирургические и терапевтические полевые подвижные госпитали), санкционируется формирование и деятельность в пределах армейского тыла железнодорожных санитарных летучек. Приостанавливается отвод эвакогоспиталей в глубокий тыл страны.
Палатка полевого госпиталя.
Одним из наиболее ярких показателей организованности полевой медицинской службы, имевшим первостепенное значение для всей последующей хирургической работы, являлось время поступления раненого после ранения на полковой медицинский пункт, где ему обеспечивалась первая врачебная помощь. Основным требованием к медицинской службе было обеспечение прибытия всех раненых на полевой медицинский пункт в пределах до 6 часов после ранения и в медсанбат — до 12 часов. Если раненые задерживались на ротном участке или в районе батальонного медпункта и прибывали после названных сроков, то это рассматривалось как недостаток организации медицинской помощи на поле боя. Оптимальным сроком для оказания первичной хирургической помощи раненым в медсанбате считался срок в пределах шести-восьми часов после ранения.
С появлением после контрнаступления под Москвой и Сталинградом десятков тысяч раненых и больных военнопленных солдат и офицеров у руководителей медицинской службы прибавилось забот – следовало организовать их госпитализацию и лечение, выделить для этих целей госпитальные, материальные и кадровые ресурсы. И все это нашлось, со временем оформившись в особую медицинскую службу НКВД. В условиях развернувшихся стратегических наступательных операций Красной Армии была поставлена задача по срочному созданию в каждой армии полноценных госпитальных баз, обладающих достаточной
емкостью и способностью обеспечить оказание раненым основных видов специализированной медицинской помощи и организацию госпитального лечения на месте всех категорий раненых и больных со сроками выздоровления не более 20–30 суток. Становится правилом выделение в оперативное подчинение начальника медицинской службы соединения хирургического полевого подвижного госпиталя 1-й линии для обеспечения непрерывности оказания раненым в войсковом тылу квалифицированной медицинской помощи. Одновременно принимаются экстренные меры к формированию емких и способных обеспечить оказание поступающим раненым и больным со сроками лечения до 45–60 суток более широкого спектра специализированной медицинской помощи госпитальных баз фронтовых объединений. Лечение тяжелораненых и больных, срок лечения которых превышал вышеуказанные временные рамки, происходил в многочисленных специализированных эвакогоспиталях Наркомздрава и профсоюзов в глубоком тылу.
Как правило, раненые транспортировались в полевые госпитали. Наряду с выполнением основной лечебной функции эти госпитали обеспечивали возвращение в строй значительной части (85–90%) поступивших в них раненых. Следующим этапом являлось лечение раненых во фронтовых или сортировочно-эвакуационных госпиталях, в которых решался и вопрос места дальнейшего их пребывания и лечения. Перевозка из прифронтовой зоны раненых, требовавших длительного лечения, осуществлялась с помощью санитарных поездов.
Военно-санитарный поезд и его вагоны.
Постоянные военно-санитарные поезда предназначались для эвакуации во фронтовом тыловом районе и в тылу страны с продолжением лечения в пути следования. Они формировались, как правило, на базе цельнометаллических пассажирских вагонов. В составе было минимум 12 вагонов, обычно 17-18, в том числе вагон-мастерская, вагон-электростанция, вагон-кухня, вагоны-лазареты для раненых, вагон-операционная, штабной вагон для персонала, цистерны для воды ёмкостью 50 м3, двухосный полувагон для топлива, платформа для автомашин и телег. В них были и специализированные вагоны для раненых в голову, челюсти, грудную клетку, глаза и т.п., вагоны-изоляторы для инфекционных больных и для лиц с психическими расстройствами. Бригада медиков поезда состояла из 40 человек. Плановая эвакоёмкость составляла 374-507 мест, в том числе для тяжелораненых до 147.
Военно-санитарные поезда имели нумерацию. ВСП были настоящими госпиталями на колёсах и уже во время транспортировки проводили лечение раненых и больных. Неотложные операции проводились военврачами прямо во время движения поезда. Временные военно-санитарные поезда, предназначались для эвакуации раненых и больных от прифронтовых станций до госпитальных баз армий в армейском и фронтовых районах с оказанием медицинской помощи в пути следования. Они имели постоянную часть и переменную. Первая состояла из четырех специальных вагонов. В переменной могло быть прицеплено до 40 вагонов товарного порожняка, из которых 20 вагонов предназначались для тяжелораненых с носилками на пружинах, остальные с типовым оборудованием для перевозки людей. В местах разгрузки переменная часть могла быть расформирована, а постоянная вновь следовала к месту погрузки. Емкость временных военно-санитарных поездов устанавливалась в 598-857 мест, в том числе для тяжелораненых до 350 мест.
Военно-санитарные летучки предназначались для вывоза преимущественно легкораненых и больных из головных армейских госпиталей до госпитальных баз армий и не далее фронтовой приёмо-сортировочной базы. Число прицепляемых вагонов составляло 10-12 на 250-300 человек, из них 2-3 вагона предназначались для лежачих больных.
Только в 1941 году было сформировано 288 постоянных военно-санитарных поездов: 150 постоянных и 138 летучек. В 1942 году действовали уже порядка 700 военно-санитарных поездов: 260 ПВСП, 137 ВВСП, 300 санитарных летучек. За годы войны санитарные поезда совершили более 11 тысяч рейсов и вывезли порядка 5 млн. раненых и больных.
В эвакуации раненых и больных использовалась и санитарная авиация, основным самолетом которой был модифицированный У-2 под обозначением С-1, С-2 и С-3. Кроме того, использовались и специальные модификации таких самолетов, как Ш-2 АИР-6, САМ-5бис и П-5.К началу войны санитарная авиация насчитывала около 500 самолетов различных модификаций.
Погрузка раненых в санитарный самолет С-3.
Основными структурными подразделениями санитарной авиации были отдельные санитарные авиационные эскадрильи и отдельные санитарные авиационные полки. За годы войны было 19 эскадрилий и 16 полков. Суммарное количество перевезенных тяжелораненых солдат, офицеров и партизан оценивается приблизительно в 350 тысяч человек. Также этими подразделениями было доставлено огромное количество медикаментов и прочих грузов.
Вывозились раненные и больные военнослужащие морскими и речными судами. За годы войны около 100 лучных речных судов были переоборудованы в санитарно-транспортные. А всего судами было эвакуировано несколько миллионов советских бойцов.
Пассажирский пароход «Гончаров» — плавучий госпиталь №54.
Выдающуюся роль сыграли тыловые медики в обслуживании тыловых эвакогоспиталей, сеть которых в период войны достигла 1 миллиона коек. Их формирование и развертывание происходили сразу после начала войны и продолжались вплоть до 1945 года. Они располагались преимущественно в крупных городах, в достаточно благоустроенных зданиях. Часть госпиталей была размещена в помещениях профсоюзных санаториев и домов отдыха. В начале 1942 года были созданы специализированные эвакогоспитали — нейрохирургические, челюстно-лицевые, для лечения ранений органов грудной и брюшной полостей, глазные, ушные. Общий итог деятельности тыловых эвакогоспиталей — 57,6 % из лечившихся в них раненых были возвращены в строй.
За время войны в целом было развернуто и включено в общую систему лечебно-эвакуационного обеспечения боевых действий Сухопутных войск 598 хирургических полевых подвижных госпиталей, 151 терапевтический полевой подвижный госпиталь, 154 инфекционных полевых подвижных госпиталя, 295 госпиталей легкораненых и эвакогоспиталей. Общее количество коечного фонда их составляло 1914,1 тыс. коек. Совместными усилиями военных и гражданских медицинских работников, выполнявших свой профессиональный долг в составе действующей армии и в тылу страны, из 22, 1 млн. раненых и больных (71,7 % раненых и 86,7 % больных), или 10,5 и 6,6 млн. человек соответственно, составлявших в совокупности свыше 17 млн. человек, были возвращены в строй. При этом, общее число санитарных потерь в Вооруженных Силах за время войны достигало 18320 тыс. человек, безвозвратных потерь – 11273 тыс. человек.
В палате госпиталя №2020. 1942 г.
С началом войны претерпевает изменения организационные принципы снабжения медицинским имуществом армии. До середины 1942 года в связи с эвакуацией заводов на восток, наблюдалось очень низкое производство медицинского имущества, в среднем запросы Главного военно-санитарного управления были удовлетворены только на 10-50%. С середины 1942 года положение улучшается. В результате деятельности промышленности за годы войны было произведено гипса – 18 700 т, эфира для наркоза – 392 700 кг, мыла хозяйственного – 166 700 т, палаток разных размеров – 46 000 шт. (73% потребности), душевых и дезинфекционных установок – 9630 шт., 412,3 тыс. санитарных носилок. Однако, 80% потребностей советской военно-медицинской службы обеспечили Союзники.
Значительное развитие в годы войны получила служба крови, представленная армейскими и фронтовыми станциями переливания крови, а также станциями переливания крови Народного комиссариата здравоохранения СССР, обеспечившая в достаточном размере и хорошего качества поставки медицинским подразделениям, частям и учреждениям консервированной крови и ее препаратов. Наряду с широким применением различных кровезамещающих жидкостей, гемотрансфузионная терапия вошла в повседневную практику борьбы с травматическим шоком и другими недугами военного времени на всех этапах оказания врачебной помощи. За весь период войны общий показатель частоты переливания крови составил 19 % к числу санитарных потерь, при этом у раненых он равнялся 14–15 %, а у больных – 1,5 %. Согласно статистике, однократное переливание трансфузионных жидкостей было осуществлено 53 % от общего числа раненых и больных. 47 % от числа всех раненых и больных, пользовавшихся переливанием крови, получили этот вид помощи от 2 до 10 раз и более. В среднем же на каждого из них приходилось 2 переливания, при этом до 2 % их общего количества эту помощь получили на полковых медицинских пунктах, 25 % – на дивизионных медицинских пунктах, 22 % – в полевых подвижных хирургических госпиталях, 0,8 % – в госпиталях легкораненых, 46,2 % –в эвакуационных госпиталях и 4 % – в других лечебных учреждениях. За годы войны доноры дали фронту 1 млн. 700 тыс. литров крови. К 1944 г. в стране насчитывались 5,5 млн. доноров.
Сдача крови донором в годы войны.
Подготовка запасов крови на станции переливания крови. 1942 г.
Несмотря на все сложности в деятельности военной медицинской службы, летальность в лечебных учреждениях армий, фронтов и тыла страны, в среднем, у раненых равнялась 5,3% и у больных 3,7% к определившимся исходам. При этом ее динамика по тем же годам войны имела отчетливую тенденцию к снижению. Важно также учитывать, что снижение летальности на 0,1 % эквивалентно возвращению в строй и к жизни 4–5 тыс. раненых и больных. Из рядов Красной Армии по ранению или заболеванию были уволены около 3,8 млн. человек, в том числе более 2,5 млн. (66 %) стали инвалидами. Во время войны было возвращено в строй 72,3% раненых (10,3 млн. чел.) и более 90% больных (6,5 млн. чел).
Культурно-просветительская работа в Красной Армии
Культурно-просветительная работа в Красной Армии в предвоенный период была поставлена на «широкую ногу». Она была направлена: на формирование коммунистического мировоззрения, содействие политической и боевой подготовке войск, воинскому воспитанию; воспитание воинов в духе любви к Советской Родине и ненависти в ее врагам, дружбы народов и интернационализма; пропаганда боевых традиций, опыта Гражданской войны, воспитание войскового товарищества, приобретение военных и военно-технических знаний; на повышение бдительности и боевой готовности, общей и военной культуры; на пропаганду хода и итогов социалистического соревнования; на атеистическое, этическое, эстетическое воспитание воинов и пропаганду книги; на развитие художественного творчества и организацию досуга. Как видно, уже сам перечень этих задач был не только противоречивым, но и взаимоисключающим.
Занималось этой работой Политическое управление РККА, в котором существовал специальный отдел культурно-просветительской работы. Причем, проводилась эта работа еще со школьной скамьи. Главной ее целью было «воспитание» (зомбирование) гражданина-воина «в любой момент вступить в бой за Советскую власть против всякого ее врага под руководством партии».
Для проведения культурно-просветительской работы в Красной Армии были созданы клубы, красные уголки, библиотеки, показ кинофильмов, организация концертов и спектаклей, снабжение политпросветимуществом а также наглядной агитацией. Выпускалось армейские газеты, в том числе «Красная звезда», а также несколько журналов. Кое-где привлекали красноармейцев к художественной самодеятельности. Непосредственно в воинских частях культпросветом занимался политрук, его помощник и ротный библиотекарь.
Вся эта работа дала результаты только в отношении небольшой категории городской молодежи, школьные годы которой попали на 1930—1940 годы. Они не видели Гражданской войны, не знали голода и нищеты первых пятилеток, мало были причастны к жертвам репрессий. Основная масса призывников Красной Армии была из сельской молодежи, которая видела борьбу с кулаками, насильственную коллективизацию и голодомор, натерпелась от представителей советской власти из сельского быдла. Все они забесплатно «пахали» на благо Родины, что было хуже, чем во время крепостничества. У многих близкие умерли от голода или были сосланы в Сибирь и ГУЛАГ. Они видели разницу между реальной жизнью и «сладкой» большевистской пропагандой. Таким образом, основная масса личного состава Красной Армии не воспринимала «промывание мозгов» политруками, и терпела его из-за страха перед репрессивной машиной власти. Отчасти вследствие и этого произошел катастрофический разгром Красной Армии в 1941 году, а 3,8 млн. красноармейцев сдались в плен.
Плакат во время начала войны.
С началом войны, методика культурно-просветительная работа в Красной Армии существенно не изменилась. В тоже время, в воинских частях Действующего фронта она сократилась и свелась лишь к чтению газет и «зудению» политруков. В тылу резко увеличилось количество наглядной агитации и радиовещания на военную тематику, хотя сами военные к ней не имели никакого отношения.
Приблизительно со второй половины 1942 года на фронт, точнее во второй эшелон либо в ближние тыловые районы стали выезжать фронтовые концертные бригады артистов театров, цирка, отдельные певцы и творческие коллективы. Иногда приезжали передвижные киноустановки, которых было катастрофически мало. Чаще всего эти культурные мероприятия проводились в дальних госпиталях. В воинских частях увеличилось количество издаваемых малотиражных газет. Практически каждый дивизионный политотдел выпускал свою малотиражку, которая пользовалась великой популярностью среди бойцов для изготовления самокруток, поскольку в СССР курительной бумаги не существовало в природе. По прежнему, прямо до конца войны бойцов «доставали» политруки со своей политинформацией, читкой газет и «промывкой» мозгов. Военнослужащие ненавидели эти «беседы», поскольку они отнимали личное время бойцов, в том числе и часы отдыха, однако ничего поделать не могли под страхом репрессий со стороны политорганов. Доноса политрука вполне было достаточно, чтобы любой боец оказался минимум в штрафбате, например, за сон во время политинформации. Иногда в воинские части приезжали выездные библиотеки. Зачем они были нужны, никто не знает, но в газетах встречаются такие постановочные фото.
По отчетам политорганов, за годы войны артисты провели для советских воинов 1 миллион 350 тысяч спектаклей, концертов, творческих встреч. В составе театрально-концертных бригад на фронте побывало более 40 тысяч работников искусства. Много это или мало оценить невозможно. Единственное, что можно сказать, эти мероприятия восторженно воспринимали в Красной Армии.
Выступление Клавдии Шульженко перед бойцами. Ленинградский фронт, 1941 год.
Лидия Русланова и конферансье Михаил Гаркави на фронтовом концерте. Южный фронт, 1941 год.
Фронтовой концерт. 1944 г.
По мере приближения Победы, практически все виды обеспечения быта в Красной Армии совершенствовались и улучшались. Но культурно-просветительная работа в Красной Армии изменений не претерпела, и в конечном счете, никаких положительных результатов не дала.
См. также: Фото СССР. Артисты на войне; Плакаты СССР. Часть 1, Часть 2
Почта, отпуска, похороны
Война продолжалась трудных четыре года. Многие бойцы прошли фронтовыми дорогами от первого до последнего дня. Далеко не каждому солдату выпадала счастливая возможность получить отпуск и повидаться с родными и близкими. У многих семьи остались на оккупированной территории. Для большинства единственной нитью, которая связывала его с домом, были письма. Написанные в окопе, землянке, в лесу под деревом, солдатские письма отражают всю гамму чувств, которые испытывает человек, с оружием в руках защищающий свою Родину: гнев на врага, боль и страдания за родную землю и своих близких.
Доставкой писем в условиях ведения военных действий занималась военно-полевая почта. В 1939 году в Главном управлении связи Красной Армии было сформировано Управление военно-полевой почты, а при штабах армий и фронтов были созданы отделы военно-полевой почты. Непосредственно в частях были созданы почтовые полевые станции (ППС), которые гасили корреспонденцию почтовыми штемпелями с текстом «СССР Полевая почта № (указывался номер ППС)». В посылаемых на фронт почтовых отправлениях указывался номер ППС, действительный номер и наименование части. Отправляемые из частей действующей армии письма поступали на военно-почтовые сортировочные пункты, где также имелись собственные почтовые штемпели, которые иногда встречаются на письмах. Почтовые полевые станции впоследствии заменили военно-почтовые станции (ВПС), штемпели которых были такими же, что и штемпели ППС, но без указания действительного номера ВПС. При этом всем дивизиям и отдельным танковым бригадам были присвоены индивидуальные номера полевых почт, в адрес которых корреспонденция направлялась в случае начала военных действий.
С помощью военно-полевой почты в среднем ежемесячно только в действующую Красную Армию доставлялось до 70 миллионов писем. Письма в армию и на флот за военные годы занимали около 40 % всех писем, отправленных через гражданские почтовые отделения.
Распределение полевой почты на полевой почтовой станции.
В связи с возможностью раскрытия разведкой противника настоящей нумерации и дислокации воинских частей действовавшая система условных наименований управлений, объединений, соединений, частей и учреждений действующей армии, а также строевых частей военных округов была изменена в 1943 году. Тогда на почтовых отправлениях стали указывать: «Войсковая часть полевая почта» с добавлением неповторяющегося пятизначного числа. К примеру, указание на «Войсковую часть полевую почту 10952» означало 15-ю подвижную ремонтную базу 50-й армии. Условные наименования существовавшим и вновь формируемым воинским частям и учреждениям присваивало Организационное управление Генерального Штаба НКО СССР.
Приёмный пункт полевой почтовой станции.
В отличие от строевых частей, воинским учреждениям и заведениям, размещавшимся на территории военных округов, пятизначные условные наименования не присваивались — для них разрешалось указывать населенный пункт, где находилось воинское учреждение или заведение, и его действительное наименование без указания его специфики.
В СССР пересылка корреспонденции с фронта (кроме посылок) и на фронт производилась бесплатно. Письма складывались простым треугольником, что не требовало конвертов, которые на фронте всегда были в дефиците. Конверт-треугольник — обычно тетрадный лист бумаги, сначала загнутый справа налево, потом слева направо. Оставшаяся полоса бумаги (поскольку тетрадь не квадратной, а прямоугольной формы) вставлялась, как клапан, внутрь треугольника. Готовое к отправке письмо не заклеивалось — его всё равно должна была прочитать цензура; почтовая марка была не нужна, адрес писался на наружной стороне листа.
Письма-треугольники, отправленные с фронта.
Схема складывания письма-треугольника.
Солдаты пишут письма.
Каждое личное почтовое отправление подлежало проверке службой военной цензуры. В личных письмах военнослужащих с фронта, из действующей армии отправителю воспрещалось указывать номера его войсковых соединений, название фронта, области, города, местечка. Воспрещалось также называть имена и звания командиров, род войск, характер войсковой части и военной деятельности отправителя, виды вооружений и боевой техники. В связи с катастрофическим для страны началом войны, поражениями в Крыму и под Харьковом в мае-июне 1942 года специальными секретными распоряжениями воспрещалось в письмах описывать реальное положение дел на фронте, материально-бытовое обеспечение войск, положение и настроения гражданского населения и т.п. Служащие военной цензуры изымали письма, содержавшие сведения, не подлежавшие разглашению, или вымарывали соответствующие слова и строки. Подобной проверке подлежали и письма на фронт. Военнослужащим не рекомендовалось вести дневники или иные записи, которые могли содержать сведения, составлявшие государственную и военную тайну. На почтовые отправления ставился штамп «Просмотрено военной цензурой».
Письма либо открытки, адресованные в армию и брошенные в почтовый ящик тылового города, сначала отправлялись в гражданское отделение связи, оттуда в тыловой военно-сортировочный пункт. Затем в почтовом вагоне они отправлялись на фронтовой военно-почтовый пункт, оттуда на военно-почтовую базу армии, оттуда в дивизию, полк, батальон и, наконец, попадали адресату.
Помимо писем военнослужащим родственниками и организациями посылались по почте посылки весом не более 5 кг для рядовых и сержантов, и не более 10 кг для офицеров. На заключительном этапе войны с получением большого количества трофейного имущества распространилась практика отправления военнослужащими посылок в тыл.
В отличие от Вермахта, отпуска в Красной Армии в период войны не практиковались, они предоставлялись, как правило, по ранению или в исключительных случаях за особые заслуги, как высочайшая награда. Поэтому у военнослужащего был лишь один гарантированный способ попасть домой – инвалидом. Большинство солдат довоенного призыва и первых годов войны не выжили. А последующие призывы прослужили один-два года, что было уже критично в психологическом и физическом плане, но еще не за гранью человеческих возможностей. Поэтому воевали до «выжигания» всех сил.
Похороны в РККА, как и каждый шаг военнослужащего, также регламентировались. 15 марта 1941 года народный комиссар обороны СССР Семен Тимошенко издает приказ № 138 «О порядке погребения погибших военнослужащих офицерского, сержантского и рядового состава». Документ на восьми страницах скрупулезно описывает процедуру захоронения советских солдат и офицеров. Так, в документе было отмечено, что: — «Вынос убитых с поля боя и погребение их является обязательным при всех условиях боя. Погребение убитых и умерших от ран на поле боя производится специально выделенными командиром полка командами погребения… Погребение убитых и умерших от ран производится в индивидуальных или братских могилах по указанию командира полка. Для могил выбираются лучшие места, как в населенных пунктах, так и прилегающей к ним местности: кладбища, площади, парки, скверы, сады, а вне населенных пунктов — курганы, рощи, перекрестки дорог и т. д. Местность должна быть сухая, с низким уровнем стояния почвенных вод. Могилы для погребения должны иметь глубину с расчетом не менее 1,5 метра от поверхности почвы. На могилы насыпается холм до 0,5 метра высоты, который покрывается дерном или камнями. На могиле устанавливается памятник (временный или постоянный). На памятнике делается надпись — звание, фамилия, имя, отчество погибших и дата гибели… Погребение офицерского состава производится только в индивидуальных могилах.
Погребение военнослужащих производится на поле боя: лиц офицерского состава — в состоящих на них: гимнастерке, брюках, нательном белье и обуви; лиц сержантского и рядового состава — в состоящих на них: гимнастерке, брюках и нательном белье. Погребение лечебными учреждениями: лиц офицерского состава в поступивших с ними гимнастерке, брюках, нательном белье, а также в госпитальных носках, туфлях и простыне, которая находилась в пользовании умершего. В том случае, если всех перечисленных предметов при умершем не окажется, недостающие предметы выдаются из фонда госпиталя; лиц сержантского и рядового состава — в поступивших с ними гимнастерке, брюках, нательном белье, а также в носках и госпитальных туфлях.
Порядок отдания воинских почестей при погребении в полосе военных действий офицерского, сержантского и рядового состава устанавливается командиром полка и начальниками санитарных учреждений… Транспортировка тел домой предполагалась исключительно для членов высшего командования: их тела необходимо было передавать Красному Кресту».
Инструкция была написана по горячему опыту финской кампании, после которой более четырех тысяч погибших солдат и офицеров числились в оборонном ведомстве без вести пропавшими. На практике, в условиях маневренной войны, принятый порядок оказался невыполнимым. Если удавалось похоронить, то в основном использовались братские могилы, которыми служили воронки от авиабомб, природные овраги и дорожные кюветы. Офицеров хоронили в братских могилах вместе с солдатами. Редко удавалось установить на могиле хотя бы какую-нибудь табличку. Попавших в плен и расстеленных немцами красноармейцев, хоронило местное население и не всегда на кладбищах. Другими словами, принятый порядок не соблюдался и как при отступлении Красной Армии, так и при наступлении.
Захоронения умерших в полевых медицинских учреждениях выполнялись на территориях рядом с временным расположением этих учреждений при соблюдении порядка погребения военнослужащих, которые умерли от болезней или от полученных ранений. Умершие хоронились обычно в одиночных могилах. Госпиталя не обладали специальными командами для погребения. Условия погребения умерших в этих случаях отличались от условий захоронений на передовых позициях войск. В данном случае имелась возможность в полном объёме исполнить все необходимые мероприятия и обеспечить учёт умерших.
Памятник на братской могиле советских бойцов, павших в боях за деревню Белоусово близ города Малоярославец. Февраль 1942 г.
Похороны советских воинов. 1943-1944 г.
Каждому красноармейцу выдавали смертный жетон – пластиковый пустотелый цилиндр, в который помещалась записка с личными данными бойца. Однако хрупкость жетона, подверженность его действиям воды и огня не всегда позволяли идентифицировать тело. Кроме того, многие бойцы считали плохой приметой носить смертный жетон и либо выбрасывали его, либо не заполняли. Зато все свои данные выцарапывали на ложке. И поэтому даже сейчас, когда поисковики находят останки солдат, погибших во время войны, их фамилии устанавливают именно по ложкам. Число без вести пропавших красноармейцев за время войны превысило 1,5 млн. человек.
В качестве справки отметим, что и Вермахте существовала инструкция похорон, но как и советская на практике не могла выполняться. В отличие от Красной Армии, немцы хоронили своих военнослужащих с возможностью последующий идентификации, поскольку их смертный металлический жетон состоял из двух одинаковых половинок, которые легко разламывались на две части: одну половинку забирала похоронная команда, вторую хоронили вместе с телом. Изъятая половинка жетона направлялась в Берлинское бюро по учету военных потерь. Поэтому число военнослужащих без вести пропавших в Вермахте было незначительным. Такая система захоронения даже сегодня позволяет произвести идентификацию захороненного.
См. также: Военная цензура Второй мировой; Смертные жетоны
Заключение
К началу войны организация продовольственного и обозно-вещевого снабжения, санитарно-гигиеническое обслуживание и жилищное обеспечение частей Красной Армии было неудовлетворительным. Солдаты и офицеры в полной мере не были укомплектованы обмундированием, продовольствием и медицинскими препаратами. Такая ситуация сложилась ввиду нескольких причин.
Во-первых, с началом войны Советский Союз потерял огромные территории, на которых в довоенное время производилось значительное количество сельскохозяйственного сырья и продовольствия. В частности, немецкие войска захватили земли, на которых до начала войны находилось 47% всех посевных площадей. На них собиралось 52% зерновых культур и более 80% сахарной свеклы.
Во-вторых, в ходе первых дней войны в приграничных Киевском и Западном особых военных округах потеря вещевого имущества составила более 50%.
Кроме того, стратегически важные в поднятии производственной мощности районы, сырьевые базы и многочисленные предприятия легкой промышленности были захвачены противником, что резко снизило возможность в срок и качественно одеть солдата. Ощущался острый дефицит не только в технических средствах – сырье, топливе, транспорта, но и в рабочей силе, поскольку большая часть трудоспособного населения была призвана в действующую армию. В результате необходимо было перестроить весь порядок вещевого и продовольственного снабжения Красной Армии, реорганизовать складскую структуру и развернуть продовольственные и вещевые заготовки вещевого имущества.
Для более рационального распределения продовольствия была введена карточная система, для увеличения объемов производства формы и вещевого имущества все предприятия легкой промышленности были перестроены на военный лад. Кроме того, большую роль в снабжении армии сыграли добровольные пожертвования. Во второй половине войны, в основном благодаря Ленд-лизу, снабжение войск значительно улучшилось, хотя и было далеко от идеального.
Еще одним немаловажным компонентом материально-бытовых условий фронтовой жизни стало расквартирование солдат. При этом стоит отметить, что вид жилья зависел во многом от погодных условий и удаленности от фронта. На передовой временным жильем блиндажи, землянки, палатки, шалаши. В городах и селах располагались в домах местных жителей или же в пустующих зданиях. А по мере продвижения на запад солдаты занимали гражданские помещения.
Благодаря правильно организованной санитарно-эпимидологической службе в действующей армии удалось избежать эпидемий. Хотя нормальное функционирование санитарно-гигиенических служб удалось организовать лишь в 1943 году. В результате действий санитарно-гигиенических и медицинской служб, было возвращено более 72% раненых, что в свою очередь составляет 10 300 тыс. человек. Вернулись в свои части и продолжали сражаться с врагом 90,6%, или более 6,5 миллиона, солдат и офицеров, попавших в госпитали с различными заболеваниями.
В целом, на протяжении всей войны, тыловым службам так и не удалось наладить организацию быта, предусмотренной нормативными документами, существовавшими в мирное время в силу отсутствия нужной материальной базы.
По материалам сайтов: https://cgon.rospotrebnadzor.ru; https://museum-unecha.ucoz.net; https://dzen.ru; https://vsevoljsk.bezformata.com; https://rodina-history.ru; https://topwar.ru; https://pikabu.ru; https://topwar.ru; https://schoolmuseum623.jimdo.com; http://www.oboznik.ru; https://cyberleninka.ru; http://pestovo-school2.ru; https://director.by; https://newsland.com; https://pedtehno.ru; https://smolbattle.ru; https://dzen.ru.
Литература: Арещенко Т.Н. Быт солдат Красной армии в годы Великой Отечественной войны.
См. также: Фото | СССР. Быт солдат Красной Армии. Часть 1; Часть 2; Фото | СССР. Медики на войне