Как-то так сложилось в истории Великой Отечественной войны, что о стратегических ударах Люфтваффе по тыловым районам Советского Союза почти ничего неизвестно. Будто их и не было. А ведь немецкие самолеты не только окопы на линии фронта утюжили. Долетали они и до Урала. Причины умалчивания до конца не понятны и сегодня. То ли вожди слабость ПВО не хотели показывать, то ли считали жертвы и ущерб мизерным в сравнении с масштабами войны. А может, боялись разрушить собственный миф о лучшей в мире ПВО Москвы. В любом случае, современники тех лихих лет вражеские налеты запомнили, а «красных соколов» как-то не очень. В каждом селе от западной границы до Волги и сегодня вам покажут воронки от немецких бомбардировок. А что уже говорить о промышленных центрах, которым было ничуть не легче, чем на передовой. Тот же Горький (ныне Нижний Новгород) немцы регулярно бомбили больше двух лет подряд, причем весьма удачно. Об этой «забытой» странице истории войны и будет наше повествование.
Уничтожение промышленности Горького было предусмотрено планом «Барбаросса». В то время город был одним из крупнейших производителей и поставщиков вооружения Красной армии. Полный захват Горького и переход его под свой контроль планировался Германией во второй половине сентября 1941 года. Сначала немцы должны были уничтожить оборонную промышленность города — автозавод им. Молотова, заводы: имени Ленина, «Сокол», «Красное Сормово» и «Двигатель Революции». После захвата в нём планировалось создать Генеральный округ Горький или Генеральный округ Нижний Новгород, входящий в Рейхскомиссариат Московия. Горьковский машиностроительный завод планировалось переоборудовать под выпуск немецкой военной техники.
Следует отметить, что к началу Великой Отечественной войны система ПВО в СССР существовала де-юре, и отсутствовала де-факто. Точнее, было немного самолетов, была коллекция устаревшей зенитной артиллерии, существовали посты ВНОС без оснащения, были установлены зоны ПВО, но все это было само по себе, без связи в единый механизм. А значит, было абсолютно бесполезным. Начиная с лета 1940 года, немецкие разведывательные самолеты облетели европейскую часть Союза вдоль и поперек. Залетали настолько далеко, насколько им позволяли запасы топлива. В большинстве случаев их не видели, а когда обнаруживали – противник легко уходил от преследования и зенитного огня. Но главная диковина, не в состоянии ПВО страны, а в отношении к ней руководства страны. Еще в апреле 1940 года нарком Тимошенко безответно информировал правительство о плачевном состоянии дел в ПВО. Не были приняты меры и в случае «незаметного» перелета немецкого транспортного самолета через полстраны, и во втором случае несанкционированной посадке немцев в Москве. Даже в июне 1941 г. начальник Генерального штаба, подписал приказ о наведении порядка в системе ПВО, наполнив его размытыми сроками и предупреждениями, вместо принятия жестких мер. Складывалось такое впечатление, что руководство страны было уверено в полном отсутствии угрозы с воздуха накануне начала войны. Даже Сталин в Кремле не имел бомбоубежища. Отсюда невольно напрашивается вывод. Не заметить мощь Люфтваффе в Союзе не могли, а коль не реагировали, значит, не боялись, значит, знали способ как эту мощь ликвидировать. Только способ этот был один — ударить первыми.
И так, к началу войны зоны ПВО реально прикрывали Москву, Ленинград и нефтяные месторождения в районе Баку. Другой ПВО не было, даже на бумаге.
Уже на второй день после начала войны по Наркомату станкостроения был издан приказ №31-с, в котором, в частности, говорилось: «Мероприятия по маскировке заводов, строительства, оборудования и приспособления подвальных помещений под убежища для укрытия работающих, а также отрывку щелей и укрытий полевого типа произвести немедленно силами и средствами предприятий, используя для этой цели имеющиеся на заводе строительные материалы… Для уменьшения пожарной опасности снести ненужные для предприятий деревянные сараи, навесы, очистить территорию от сгораемых отходов… Привести в боевую готовность противопожарный инвентарь и оборудование, обеспечивающее предприятие водоснабжением для целей пожаротушения… Для тушения зажигательных бомб завести на предприятия и немедленно рассредоточить необходимый запас песка». Подобные циркуляры издавали и другие ведомства. Все вроде правильно, если не считать что слишком поздно спохватились. А так это напоминало подготовку мишеней в тире для массового расстрела.
Немецкая карта Горького, с указанием целей для бомбардировок.
Начало войны было «неожиданным» и для Горького. Директора некоторых заводов издавали и совсем непонятные приказы и распоряжения. Так, директор судостроительного завода №112 «Красное Сормово» приказал «привести в боевую готовность землечерпалку №267». 24 июня исполком Кагановичского райсовета принял решение «отрыть щели полевого типа на территории района в количестве 1460 штук из расчета укрытия 15 человек в одну щель». В частном секторе было приказано отрыть 300 щелей, на территории артиллерийского завода №92 – 350 щелей, авиационного завода №21 – 450 щелей, нефтеперерабатывающего завода №2 «Нефтегаз» – 100 щелей. Работники радиотелефонного завода №197 вырыли 1080 м щелей.
Схема расположения оборонных заводов в Горьком по состоянию на июнь 1941 г., где:
1 – судостроительный завод «Красное Сормово»
2 – авиазавод № 21
3 – артиллерийский завод № 92 им. Сталина
4 – нефтеперерабатывающий завод № 2 «Нефтегаз»
5 – речной порт
6 – нижегородский Кремль
7 – радиотелефонный завод № 197 им. Ленина
8 – завод им. Фрунзе
9 – элеватор
10 – Казанский вокзал
11 – станкозавод
12 – завод «Двигатель революции»
13 – завод «Красная Этна»
14 – Московский вокзал
15 – Горьковский автомобильный завод им. Молотова
Всю эту титаническую работу с массовым привлечением сил местного населения было приказано завершить уже к 18-00 25 июня! Далее, демонстрируя решительность, райсовет разрешил в качестве стройматериалов использовать «подсобные средства», т.е. сараи, заборы и дрова. ЖКО получил приказ до 25 июня очистить чердачные помещения от мусора и хлама и к каждому укрытию приписать население.
25 июня бюро Горьковского обкома ВКП(б) приняло постановление о противовоздушной обороне города. Согласно ему, в Горьком были образованы городской и районные штабы МПВО. Попутно штабы создавались и на всех предприятиях. Одной из их главных задач на первом этапе стало строительство всевозможных укрытий. Работы велись стахановскими методами, в ход шли все доступные материалы. Впрочем, все крупные города СССР в те дни в основном, по сути, только и занимались тем, что рыли траншеи.
В первые дни войны, бомбардировочная авиация Люфтваффе была сосредоточена на фронтовых операциях. И лишь 19 июля Гитлер подписал директиву ОКХ №33, в которой предусматривалось воздушное наступление на Москву, после которого должны были последовать удары по Ленинграду, Горькому, Рыбинску и другим промышленным центрам. Первыми удары авиации на себя приняли Ленинград и Москва. Но если они имели мощные зоны ПВО, то в Поволжье противовоздушная оборона по-прежнему находилась в зачаточном состоянии – не было, ни оружия, ни боеприпасов, ни людей.
Между тем, гудки воздушной тревоги время от времени звучали в Горьком, хотя никаких немецких самолетов над Поволжьем не появлялось. Проводились тренировки. Поначалу жители воспринимали их всерьез и прятались по укрытиям, а бойцы МПВО занимали свои места по штатному расписанию. Потом, как обычно бывает, бдительность стала притупляться, и, заслышав знакомый сигнал, горьковчане стали оставаться дома.
9 октября немецкий самолет-разведчик впервые появился над Горьким. Стало ясно, что бомбардировки не горами. Горьковскому бригадному району ПВО удалось собрать полсотни зениток и вооружить ими свои разрозненные части. Правда, половину орудий составляли 76-мм пушки времен Первой мировой войны и трофейные финские «бофорсы» с ограниченным запасом боеприпасов. Кроме того, имелось и несколько зенитных прожекторов. В небе круглосуточное дежурство несла эскадрилья из 9 самолетов ЛаГГ, которые базировались на аэродроме авиационного завода №21.
Пожар в цехах ГАЗа. Ноябрь 1941 г.
Первая бомбардировка города началась в 01-40 4 ноября и длилась по 02-15 5 ноября. Немецкие бомбардировщики совершили восемь налетов на Горький, сбросив на него около 80 фугасных бомб разных калибров. Причем лишь последний налет заблаговременно был обнаружен силами ПВО, хотя они ничем и не смогли помешать бомбардировщикам завершить свое дело. В результате были серьезно повреждены три предприятия, в т.ч. радиотелефонный завод им. Ленина и минометный завод №718 «Двигатель революции» были полностью выведены из строя на неопределенный срок. Отметим, что в цель попало чуть больше половины бомб. Будь немецкие пилоты опытней, вреда было бы значительно больше. Точное число жертв из-за халатного и откровенно наплевательского отношения к их учету так и осталось неизвестным, но на основании различных обрывочных данных можно предположить, что тогда погибли не менее 300 человек. Несколько больше было ранено. Зенитные батареи за эти сутки безрезультатно выпустили свыше 13 тысяч снарядов, пулеметчики всадили в небо 4,6 тысяч пуль. Однако сами получили семь раненных бойцов. Истребительная авиация произвела в общей сложности 44 бесполезных самолетовылета. Зато бомбардировщики сбили один и повредили два истребителя.
Начальник штаба Горьковского бригадного района ПВО подполковник Савко, видимо, боясь ответственности за безнаказанное разрушение немцами ряда производственных объектов, составил откровенно лживую оперативно-разведывательную сводку №71, в которой «с потолка» указал немыслимое количество якобы участвовавших в налетах бомбардировщиков – 150-160 из которых к городу прорвалось 11 самолетов, которые сбросили 100 фугасных и 20 зажигательных бомб. После войны этот документ сначала цитировали местные краеведы, а затем ложь попала и в общесоюзные источники. И лишь спустя 70 лет, эту цифру опровергли, обнародовав немецкие документы о налетах. В действительности же Сещинская группировка Люфтваффе совершила за сутки на бомбардировку Горького 13 самолетовылетов и еще два – для атаки городов и поселков восточнее города. При этом лишь два налета было проведено парой самолетов, все остальные были одиночные. Более того, оказалось, что в начале ноября 1941 г. Люфтваффе на всем Восточном фронте имели 150 исправных двухмоторных бомбардировщиков. Одномоторные 750 км в один конец с самых близких немецких аэродромов просто не смогли бы преодолеть.
Раскопки завалов в Горьком длились до 8 декабря. Только на заводе им. Ленина из-под завалов достали 96 трупов, 189 были ранены. Общие убытки оценили в 4,2 млн. рублей. Фронт лишился существенной части боеприпасов и техники.
Разрушенный главный корпус радиотелефонного завода № 197 им. Ленина. Ноябрь 1941 г.
Последствия бомбардировки завода им. Ленина. Ноябрь 1941 г.
В ночь с 5-го на 6-е ноября немцы выделили 14 бомбардировщиков для удара по автозаводу и судостроительному заводу. Перед этим, планировалось разрушить линии электропередач в Балахне к Горькому, чтобы лишить электропитания насосы водопровода города, тем самым усложнив тушение пожаров. И этот план немцам полностью удался, причем бомбардировку линии обнаружили лишь по воронкам от бомб. Обесточенный город был атакован в 2 час ночи. В результате атаки на автозаводе возникли сильные пожары, которые принесли больше вреда, нежели немецкие бомбы. Пожар тушило более 3,5 тысяч человек. От налета пострадал завод «Красное Сормово. Всего за ночь на Горький были сброшены 32 тяжелых фугасных и несколько сотен зажигательных бомб. Точное число погибших опять осталось неизвестным, а служба МПВО ГАЗа представила откровенно заниженные данные: пять погибших и 21 раненый. Как и ранее, зенитки впустую стреляли, а самолеты даром жгли топливо – все бомбардировщики улетели целыми. Зато один ЛаГГ-3 авиазавода совершил вынужденную посадку. Таким образом, в течение двух суток из девяти самолетов эскадрильи четыре получили различные повреждения и требовали ремонта.
И в этот раз в донесении подполковника Савко было 136 самолетов, из которых к городу прорвались 14. «Сброшено крупных фугасных бомб – 16, малых до 600, зажигательных – 800. В черте города упали 22 бомбы, остальные на дальних и ближних подступах». И снова цифры зажили самостоятельной жизнью, в цитатах и различных документа. В 2005 году бывший начальник политотдела 16-го корпуса ПВО, «военный историк» В.В. Гременко, выступая на межрегиональной научно-практической конференции «Горьковская область в годы Великой Отечественной войны», заявил: «Хотя в период боев в Горьковском небе не был сбит ни один самолет противника, фактическая и моральная победа была на стороне воинов ПВО. Из 300 (!) самолетов, участвовавших в вышеуказанных налетах, только 25 смогли преодолеть заградительный огонь и прорваться к городу… Трудно представить, какой ущерб смогли бы нанести городу 300 вражеских бомбардировщиков, если бы они выполнили свою боевую задачу». Но это будет потом. А пока значительно затормозилось производство 82-мм и 120-мм минометов, артиллерийских орудий ЗиС-3 и средних танков Т-34, артиллерийских и реактивных снарядов, а также полевых радиостанций и телефонов. Нужны были виновные. Всю вину за срыв поставок фронту возложили на руководство заводов, пострадавших от бомбежки. Директор завода им. Ленина погиб, посему спросить было не с кого, а вот его коллега с «Двигателя революции» получил по полной программе – 10 лет лишения свободы. Восстановительные работы на заводах продолжались до конца июня 1942 года, но на плановые показатели они так и не смогли выйти.
Казалось бы, налеты должны были повлечь за собой серьезные выводы и принятие решительных мер. Ибо уже стало очевидным, что прикрытие оборонного завода, значительно важнее защиты полка на фронте. Один бомбардировщик уничтожить полк никак не сможет, а завод – запросто. Поскольку налеты Люфтваффе были совершены и на другие промышленные центры Поволжья, в частности на Сталинград и Ярославль, где также были «успешно» отбиты «воздушные армады», в Ставке ГКО задумались о «новом видении» системы ПВО. Вождь подписал постановление ГКО от 9 ноября №874сс «Об усилении и укреплении противовоздушной обороны территории страны». В этом документе была изложена принципиально новая организация ПВО территории страны и ее структура. Т.е. в борделе занялись перестановкой кроватей. Справедливости ради, надо отметить, что один пункт постановления был действенным. Предполагалось существенное усиление техникой и вооружением дивизионных районов ПВО. И хотя до конца войны планируемые нормативы так и не были выполнены, все же существенные сдвиги начали происходить. Оружие для защиты тыла стали изыскивать на фронте. Несмотря на то, что это и противоречило здравой логике, смысл в этом все же был. Ведь Красная Армия все это время отступала «налегке», т.е. бросая оружие и технику противнику. Таким образом, противовоздушная оборона Горького должна была получить 300 зенитных орудий всех калибров, 150-200 зенитных пулеметов и 250 истребителей за счет Московской зоны ПВО. Правда, за исключением самой столицы, и только частично поставками от промышленности. Можно сказать, что до ума руководителей страны дошло таки, что победа на фронте невозможна без бесперебойной работы промышленных предприятий в тылу.
А пока раскручивалась «штабная махина», запуганное население и партактив Горького решили успокоить дневным и ночным патрулированием в воздухе имеющейся эскадрильи. Кроме того, городская власть приступила к строительству пяти больших бомбоубежищ тоннельного типа для населения Горького и начальства, для чего были мобилизованы 2300 человек. Метрострой строил бункер для Сталина и убежище для областной партноменклатуры. Еще часть населения рыла 8 рядов траншей и противотанковый ров на берегу Волги – готовились останавливать врага.
Между тем одиночные немецкие самолеты продолжали периодически появляться в воздушном пространстве над Горьковским дивизионным районом ПВО. И бомбили неспешно, поскольку посты ВНОС в упор их не видели, или принимали за своих. Так было даже в новогоднюю ночь. История учит, что она ничему научить не может. В ночь с 3-е на 4-е февраля 1942 года бомбардировщик с включенными габаритными огнями спокойно пролетел мимо Москвы и взял курс на Горький и успешно отбомбился по автозаводу. Пожар тушили 7 часов, два цеха исчезло с лица земли, 17 человек погибло, 40 ранено. На следующую ночь немецкий бомбардировщик опять сбросил две фугасных бомбы на завод и три на жилой квартал. Зенитчики со страху в течении ночи выпустили 3 тысячи снарядов, ведя заградительный огонь по невидимому противнику.
5 февраля вождь устроил «разборки». А после следующего налета – 6 февраля НКО издал приказ №129 «О безнаказанном пропуске бомбардировщика противника к г. Горький». Согласно ему командующий горьковским дивизионным районом ПВО В.М. Добрянский, а также военком батальонный комиссар Д.П. Егоров и начштаба подполковник В.В. Савко были арестованы на 10 суток с удержанием 50% довольствия за эти дни. Таким образом, наказание было приравнено к дебошу в ресторане, с дракой и битьем посуды. Серьезно пострадал лишь «стрелочник», оперативный дежурный на КП района капитан А.И. Коробицкий, который был отстранен от должности и предан суду военного трибунала. Опять же, был в приказе и полезный пункт, «летунам» паривших в своем небе как хочу, и где хочу, наконец-то придумали правила. Существовавшая до этого неразбериха позволяла чужим самолетам летать беспрепятственно, поскольку их принимали за своих, а свои сбивали – думали чужые. Для заблудившихся самолетов выделяли единую специальную волну радиосвязи. На этой же волне рекомендовалось выходить на связь «летунам», попавшим под огонь зениток либо атакованным своими же истребителями. В свою очередь, истребители-перехватчики отныне должны были принуждать к посадке летящие неправильным маршрутом самолеты, а при неподчинении – открывать по ним огонь. В общем, «проколы» ПВО Горького вольно или невольно совершенствовали ПВО страны.
Ну а германская авиация, почему-то не дожидалась усовершенствования ПВО Красной Армии и настойчиво проявляла активность — 11-го и 24-го февраля залетала погостить с разведкой. И естественно не обнаружила признаков усовершенствования обороны. Более того, Москва решила, что победа уже не за горами, и решила мужчин из МПВО призвать на фронт. Мол, и женщины с бабушками зажигалки с крыш соберут, и пожары потушат. С весны в подразделениях ПВО мужчин стали заменять девушками-комсомолками. Это с одной стороны резко повысило дисциплину – девушки не пили, с другой стороны – снизило боеготовность частей, поскольку зенитчика за две недели не подготовишь. А до линии фронта уже было 650 км.
В мае немецкие разведчики стали летать уже и днем. ПВО остервенело палила в небо и безрезультатно летали истребители. В тоже время оборонная промышленность города набирала обороты. На «Красном Сормове» увеличивали производство танков Т-34, с расположенного неподалеку артиллерийского завода им. Сталина на фронт шли все новые и новые эшелоны с 76-мм пушками, авиазавод № 21 начал осваивать новый истребитель Ла-5. Однако поистине военным центром города стал автозавод. Помимо производства автомобилей, легких танков, бронемашин, минометов, снарядов и самых разных комплектующих деталей, все больший размах приобретала сборка американских автомобилей «форд», «студебеккер», «додж», «шевроле» и «виллис». Комплекты автомашин приходили во Владивостокский порт, затем по Транссибу эшелонами по 20 вагонов переправлялись на автомобильные заводы, в первую очередь в Горький. В 1942 г. сборка на ГАЗе достигла почти 1000 импортных автомобилей в месяц. Все это делало защиту Горького с воздуха все более актуальной. Но руководство ПВО страны это понимало по-своему. Прежний командир-разгильдяй района ПВО полковник Добрянский был заменен на пьяницу генерал-майора Осипова. Того самого Осипова, за месяц до этого уволенного с поста начальника Главного управления ПВО СССР за пьянство! К слову заметим, что пьянство было «фирменной фишкой» пэвэошников. К примеру, 4 апреля 1942 года с должности командующего 2-м корпусом ПВО за систематическое пьянство был снят генерал Ф.Я. Крюков, а командующий ВВС Западного фронта генерал Ф. Г. Мичугин за подобный же грех понижен в должности до командира дивизии. Но на фоне негативных явлений были и положительные. Уже к началу лета 1942 года ПВО Горького имела 212 зенитных орудий, 16 пулеметов, 112 прожекторов и 14 аэростатов заграждения. Также, небо прикрывали 4-е истребительных полка, с общей численность в 100 самолетов. Правда, летчики боевой подготовки не имели. В мае на вооружение поступила первая РЛС РУС-2, а позже станции орудийной наводки СОН-2. Однако все это оборудование еще надо было освоить и проверить в боевых условиях. Оценивая состояние района ПВО на лето 1942 года можно сказать, что к отражению массового налета он был абсолютно не готов, но для борьбы с самолетами-разведчиками и отражения беспокоящих налетов мелких групп бомбардировщиков сил было предостаточно.
В мае 1942 года немецкое командование приняло решение уничтожить ремонтную площадку в Горьком, на которой происходила расконсервация и ремонт поврежденной ленд-лизовской техники: танки «Матильда», «Валлентайн», «Черчилль», М-3 и «Шерман». Первая атака была предпринята 29 мая, повторная на следующую ночь. Площадка была уничтожена, а также пострадали близлежащие жилые постройки города. Противник ушел без повреждений.
Безнаказанность полетов над Горьким немецких самолетов, привела к тому, что уже и самолеты-разведчики начали «наглеть» и после аэрофотосъемок атаковали город, сбрасывая по несколько бомб. 25 июня один единственный бомбардировщик двумя бомбами сжег склад древесины для изготовления планеров истребителей ЛаГГ.
Обломки Ju-88, протараненного И. Шавуриным. Август 1942 г.
Летом немцы подошли к Сталинграду и в Горьком успокоились, хотя самолеты разведчики через день прилетали погостить. Пилотам ПВО даже дважды удалось погоняться за разведчиками, хоть и бесполезно, но зато реально смогли увидеть настоящий самолет на дистанции выстрела пулемета. И наконец, 27 июля МиГ-3 таранил Юнкерс, который упал в окрестностях города. Наш летчик сумел спастись, а обломки немецкого самолета разместили для всеобщего обозрения на площади Минина и Пожарского. И хотя местные краеведы до сих пор рассказывают, что сбили бомбардировщик, а не разведчик, подвиг летчика совершившего таран, не становится менее значимым. Постепенно летчики ПВО набирались опыта, и хотя еще безуспешно, но уже активно научились «отгонять» немецких разведчиков от города. Стала проявляться и слаженность в работе постов ВНОС.
В конце октября, когда промышленность Сталинграда прекратила существования, значимость предприятий Горького значительно возросла, как и выпуск количества вооружения и техники. Это привлекло внимание Люфтваффе, которые активизировали разведывательные полеты и планировали новые атаки на город. 29 октября 1942 года начались беспокоящие налеты на Горький. Основной целью бомбардировщиков была определена ГоГРЭС, разрушение которой остановило бы все предприятия города. Лишь благодаря нерадивости немецких штурманов, бомбы были сброшены на бумкомбинат, а не на электростанцию. 31 октября пять бомбардировщиков бомбили Дзержинск. И опять «пронесло». В ночь с 5 на 6 ноября 1942 года атаке подвергся нефтеперерабатывающий завод «Нефтегаз» и район Московского вокзала. Завод прекратил работу до конца месяца. Чаша терпения московского начальства была переполнена — командир ПВО Горьковского района полковник Слюсарев был отправлен на Воронежский фронт командовать полком. Его заменил бывший командир 55-го ИАП полковник Иванов, участник боев в Испании. Прискорбно, но в тылу, без боевой работы, и новый командир «утонул в вине».
Следующий самолет над Горьким показался лишь 4 февраля 1943 года. На следующий день еще один. И до конца зимы небо оставалось чистым. В мае командование Люфтваффе принимает решение о проведении стратегической операции — разрушить два промышленных центра СССР – Горький и Саратов. По каким-то данным немцы считали ГАЗ главным производителем советских танков, а Саратов – главным поставщиком патронов, хотя там даже патронного цеха не было. Предполагалось, что без танков и патронов, русские больше не смогут наступать.
К этому времени по насыщенности вооружением и техникой Горьковский корпусной район ПВО уступал только обороне Москвы. Он имел 515 зенитных орудий, 13 станций орудийной наводки (СОН-2), две радиолокационных станции РУС-2с «Пегматит». Кроме того, насчитывалось 107 аэростатов заграждения и 231 зенитный прожектор. Однако, наибольшая плотность зенитного артиллерийского огня создавалась непосредственно над прикрываемыми объектами, а не на подступах к ним, что было бы более разумно. Небо по-прежнему прикрывала дивизия из четырех полков истребителей, которые имели 72 исправных, но устаревших самолета. Некомплект самолетов составлял чуть больше 50%. 47 летчиков имели боевой опыт. Отметим, что зенитные расчеты так и не освоили станции орудийной наводки, а готовилось только к отражению дневных налетов, по принципу «не вижу – не стреляю». Другими словами, за почти год относительно мирной жизни, ПВО в боевой подготовке существенно не продвинулась. И по-прежнему не была готова к отражению массового налета.
27 мая одиночный немецкий бомбардировщик совершил налет на Кулебакский металлургический завод, сбросив на него 25 зажигательных бомб. В результате на предприятии возникли восемь очагов пожаров и цеха получили некоторые повреждения. При этом посты ВНОС «прозевали» этот самолет, приняв его за советский. Впоследствии, чтобы оправдать свою беспечность, было объявлено, что немцы бомбили Кулебаки на трофейном самолете. Таким способом командование Люфтваффе проверило боевую готовность ПВО Горького, и по всей видимости осталось довольным.
Немцы понимая, что осуществить подготовку к стратегической бомбардировке в тайне не удастся, запустили дезинформацию, что 5-6 июня планируют массовый налет на Москву. А утром 2 июня над Москвой уже парил разведчик, которого эскадрилья ПВО сбила, не сумев принудительно посадить. Командование ПВО разведчика приняло за подтверждение «дезы» и готовилось защищать столицу, забыв обо всем на свете.
Схема расположения цехов ГАЗа.
В ночь на 5 июня 168 бомбардировщиков разными маршрутами, протяженностью в 770 км в один конец, отправились на самый массированный ночной налет с начала войны против Советского Союза. В 22-30 штаб Горьковского корпусного района ПВО неожиданно получил от центрального поста ВНОС из Москвы тревожное сообщение о том, что большая группа бомбардировщиков противника пересекла линию фронта, прошла над Тулой и двигается в северо-восточном направлении. После этого были введены в действие РЛС РУС-2с, операторы, которых вскоре подтвердили, что со стороны Владимирской и Рязанской областей приближаются вражеские самолеты. В 23-56 по местному времени был подан сигнал «Воздушная тревога». Через 15 минут зенитчик и открыли заградительный огонь.
Чтобы скрыть главную цель налета, немцы сбросили осветительные бомбы одновременно над Сталинским, Ленинским, Кагановичским и Автозаводским районами, а также над Окским мостом. Затем первая группа Ju-88 с пикирования нанесла удары по водозаборным станциям на Оке и основным узлам водопроводной сети Автозаводского района. В результате главный водовод диаметром 600 мм был разрушен в шести местах. После попадания бомб в Автозаводскую ТЭЦ, находившуюся на территории завода, одновременно вышла из строя подстанция, через которую поступал ток из городской электросети. Таким образом, ГАЗ был полностью обесточен и лишен воды. Поскольку сектора бомбардировки заранее были распределены между эскадрильями, под удар попала практически вся территория завода. Главный удар наносился по кузнечному, литейному и механосборочному корпусам. Также был разрушен и Главный конвейер.
Сгоревшее здание главного магазина (склада) смежных деталей.
Главный конвейер после авианалета.
Тем временем силы ПВО отчаянно пытались противодействовать налету. Однако их усилия оказались неэффективными. В оборонявших город зенитных полках отсутствовало оперативное управление огнем. Напрочь отсутствовало взаимодействие с прожектористами. Поэтому зенитчики вели лишь беспорядочный заградительный огонь на предполагаемом курсе и высоте полета бомбардировщиков. Но и он был бесполезным из-за непродуманной схемы расположения зенитных батарей. Находясь непосредственно у охраняемых объектов или вообще на их территории, они создавали наибольшую плотность огня прямо над ними, а не на подходах. Имевшиеся станции орудийной наводки использовались плохо, вследствие отсутствия практических навыков такой стрельбы. У летчиков дела были еще хуже. Командир дивизии полковник Иванов был пьян, и командование пришлось принять его заместителю Ковригину. В воздух были подняты лишь 12 ночных истребителей, распределившихся по своим «зонам патрулирования». Как ни странно, но и по окончанию бомбардировки, истребители даже не пытались преследовать бомбардировщиков.
Одновременно к Горькому подходили последние группы немецких бомбардировщиков. Их экипажи уже за десятки километров видели протяженные очаги пожаров на левом берегу Оки, обозначавшие местоположение цели. По воспоминаниям летчиков, над землей после взрывов поднималось громадное пылающее облако. Только замыкающим машинам, которым сильно мешал расползающийся дым от крупных пожаров, уже не представилась возможность безошибочно распознавать отдельные цели. Поэтому самолеты сбросили бомбы на жилой сектор Автозаводского района и прилегающие объекты.
Схема падения авиабомб на территории ГАЗа в ходе налета в ночь с 4 на 5 июня 1943 г.
Всего в ночь с 4 на 5 июня 1943 г. на Горький и прилегающие объекты были сброшены 224 т бомб всех калибров. При этом служба МПВО зафиксировала падение 433 фугасных и 306 тяжелых зажигательных бомб, в т.ч. около 500 попаданий в ГАЗ и его жилые поселки. На станцию Кудьма Казанской железной дороги немцы сбросили 25 фугасных бомб весом от 50 до 500 кг. Свой груз к Горькому сумели донести 149 самолетов, 19 сбились с курса и отбомбились по пути на второстепенные цели.
Пожары в городе были локализованы лишь через 12 часов. По официальным данным погиб 61 человек, ранено 210. По воспоминаниям современников было убито 200-250 человек. В оперативной сводке штаб Горьковского корпусного района ПВО указал о налете 35-45 бомбардировщиков. Ни один самолет противника не был сбит.
Сталин, узнав об уничтожении ГАЗа, собственноручно от руки, что было беспрецедентным случаем, написал постановление ГКО №234, которым формировалась комиссия по расследованию причин провала ПВО Горького. Комиссию возглавил Лаврентий Берия.
Пока комиссия собиралась в дорогу, немцы провели аэрофотосъемку разрушений ГАЗа и на следующую ночь решили добить западный сектор завода, где находились различные вспомогательные цеха и сооружения. В налете участвовало 128 самолетов. На сей раз сигнал воздушной тревоги в городе прозвучал в 23-36. Атака началась со сброса около двухсот осветительных бомб. После первого удара пикирующих бомбардировщиков Ju-88 водопроводная сеть была вновь повреждена прямыми попаданиями в нескольких местах, и тушить пожары опять стало нечем. Снова была выведена из строя основная линия электропередач, разбиты 45 изоляторов открытой подстанции, перебита резервная линия через завод «Красная Этна». Практически половину завода было стерто с лица земли. Последняя волна бомбардировщиков сбросила бомбы на жилой сектор, где разрушили около 70 домов и бараков. Пострадал от бомбардировки и завод «Двигатель революции». На город было сброшено 179 бомб разного калибра, из них 28 не разорвалось.
Пытаясь отразить налет, зенитная артиллерия в течение двух часов вела заградительный огонь, израсходовав более 25 тысяч снарядов. При этом зенитчики заявили об одном сбитом бомбардировщике. Ночные истребители произвели 31 самолетовылет, и также сбили самолет противника. По немецким данным, в ходе второго массированного налета на автозавод в Горьком пропали без вести два самолета. В этот раз командование ПВО Горького заявило о том, что из 80 самолетов к городу прорвались 20-25, остальные якобы не были допущены огнем зенитной артиллерии. Погибло 100 человек, столько же ранено.
Схема падения авиабомб на территории ГАЗа в ходе налета в ночь с 5 на 6 июня 1943 г.
Ближе к вечеру 6 июля три «Юнкерсы» пролетели прямо над автозаводом, произведя аэрофотосъемку. По плану 154 немецких бомбардировщика собирались атаковать северный сектор автозавода, в особенности крупные корпуса. В 23-55 в Горьком опять взвыли сирены воздушной тревоги. Опять над заводом вспыхнули осветительные «люстры». Самолеты противника шли на цель с трех направлений, заходя с севера, запада и юга. Сильной бомбежке подвергся инструментально-штамповальный корпус. Внутри здания взорвались 12 фугасных бомб, в т.ч. одна весом 1000 кг. Единственный в стране колесный цех также перестал существовать. Сильной бомбежке подвергся и жилой сектор. Впоследствии официальные советские источники утверждали, что в ночь на 7 июня основная масса бомбардировщиков не смогла прорваться к обороняемым объектам и была вынуждена сбросить бомбы на подходах к городу и на огневые позиции зенитных батарей, однако масштабы разрушений показывают, насколько все это не соответствовало действительности. Всего во время третьего налета на Горький были сброшены 242 т бомб всех калибров. Служба МПВО Автозаводского района насчитала попадания 402 фугасных бомб весом от 50 кг до 2000 кг, из которых 132 не взорвались. По официальным подсчетам, сделанным на следующее утро, в результате бомбежки в Автозаводском районе пострадали 232 человека, из них 73 погибли. Пропавшие без вести и умершие от ран в больницах, в отчете не указывались.
Зенитная артиллерия на сей раз выпустила в небо 23 тысячи снарядов, и претендовала на четыре сбитых самолета. Летчики заявили о двух сбитых самолетах. У немцев потерь не было.
Схема падения авиабомб на территории ГАЗа в ходе налета в ночь с 6 на 7 июня 1943 г.
Немецкий аэрофотоснимок ГАЗа. Кругом отмечены прямые попадания тяжелых авиабомб в цеха, полукругом – места взрывов бомб на открытой местности, пунктирной линией – полностью уничтоженные и выгоревшие цеха.
Утром 7 июня Берия с комиссией в бронированных вагонах прибыл в Горький. Пораженный картиной увиденных разрушений, он подозвал к себе генерал-майора Осипова и плюнул ему в лицо. Построив личный состав зенитного полка, нарком, по всей видимости, собирался устроить самосуд, но взвыли сирены воздушной тревоги, возвещающие, что немецкие разведчики прилетели фиксировать свою работу на пленку. И грозный Берия покинул «поле боя». «Летуны» подняли в воздух 18 истребителей с приказом любой ценой сбить разведчиков на глазах наркома. Но, потеряв два самолета, вернулись ни с чем.
Немцы славились своей пунктуальностью и во время войны. Поскольку на Горький было запланировано серию налетов, в ночь с 7-го на 8-е июня к городу опять отправилось 20 самолетов. Снижение количества самолетов объяснялось отсутствием, как горючего, так и боезапаса. Хотя по большому счету и бомбить то уже было нечего.
На сей раз данные о приближении немецких самолетов поступили от службы ВНОС на полчаса раньше, чем в прежние дни. Уже в 23-03 июня в погруженном в темноту Горьком завыли гудки, свободные от работы жители стали собираться в укрытия, зенитчики застыли около орудий, пожарные собрались возле своих автонасосов. Штаб 142-й авиадивизии поднял в воздух 32 ночных истребителя, каждый из которых направился в свою зону патрулирования. В небо плавно взмыл 21 аэростат, вспыхнула сетка прожекторных лучей. Сценарий атаки повторился: осветительные бомбы, атака фугасными и зажигательными бомбами … и далее тишина. Горожане, привыкшие к многократным волнам бомбардировщиков, с напряжением ожидали следующих волн. Но уже и «люстры» погасли, а новых атака не было. В итоге сигнал отбоя тревоги был подан только в 02-20.
Тем временем служба МПВО подвела итоги очередного налета. По ее данным, на территорию автозавода были сброшены девять фугасных и семь 250-кг зажигательных бомб. Они еще раз разрушили руины. Фактически в ходе четвертого июньского налета на Горький немецкие самолеты сбросили 39 т фугасных и зажигательных бомб. Штаб корпусного района ПВО составил донесение №005, в котором указал, что якобы «в налете участвовало 55 самолетов типа Xe-111 и Ю-88, из которых к городу прорвалось 3-4 самолета. Зенитная артиллерия в течение полутора часов израсходовала 19 тысяч снарядов, заявив о шести сбитых самолетах противника. Истребительная авиация произвела 32 самолетовылета. Немцы потерь не имели.
Обрушившиеся перекрытия в новокузовном цехе. На переднем плане стоят корпуса бронеавтомобилей БА-64.
Рухнувший пролет крыши инструментально-штампового цеха.
9 июня статью о четвертом налете на Горький опубликовала и местная газета «Горьковская коммуна». В ней, в частности, говорилось: «В ночь на 8 июня группа немецких самолетов пыталась совершить налет на Горький. На подступах к городу вражеские самолеты были рассеяны нашей истребительной авиацией и зенитной артиллерией. В район города прорвались два немецких самолета, сбросив несколько бомб на жилые дома. Возник один очаг пожара, который был быстро ликвидирован. При отражении налета сбито 7 немецких бомбардировщиков». Жители города, читавшие эту брехню, втихаря плевались, прекрасно зная о реальных разрушениях, причиненных немецкой авиацией.
8 июня ситуацию в Горьком обсуждал Государственный комитет обороны. По итогам заседания было принято постановление № 3534сс «О противовоздушной обороне заводов Горьковского района», согласно которому было решено дополнительно выделить 100 зенитных орудий малого калибра, 250 крупнокалиберных пулеметов, 100 прожекторов и 75 аэростатов заграждения. На этом же заседании Сталин приказал немедленно снять с работы директора автозавода Лившица и назначить на его место ранее уволенного Лоскутова.
В самом же Горьком, товарищ Берия с комиссией также провел заседание, на котором было принято решение – продолжать двигать койки в борделе – т.е. произвести реорганизацию существовавших участковых формирований МПВО. Кроме того, ряд директоров заводов оборонки примерно наказали за плохую организацию мероприятий ПВО.
10 июня после 22-30 посты ВНОС зафиксировали несколько десятков самолетов, пролетевших над линией фронта. Всего были зафиксированы 18 групповых и одиночных целей. Пятый налет не изменил немецких традиций. Около ста осветительных бомб зависли над городом. Объектами атаки стали водозаборы на Оке и автозавод им. Молотова. На завод было сброшено 130 фугасных и 23 тяжелые зажигательные бомбы. В жилой сектор попало 218 фугасных и около 100 зажигательных бомб. Зенитчики, расстреляв 23 тысячи снарядов, заявили о десяти сбитых самолетах. «Летуны» тоже «сбили» один самолет.
Воронка от 500-кг бомбы около здания конструкторско-экспериментального отдела ГАЗа.
Генерал-лейтенант М.С. Громадин (командующий силами ПВО страны) из Горького отправил телеграмму Сталину, в которой сообщил о налете 135–140 самолетов. Он отчитался о небольших повреждениях двух цехов автозавода, а также семи домов в жилом секторе. Далее он приписал зенитной артиллерии 10 сбитых самолетов. Другие ответственные товарищи в своих отчетах тоже немного приврали. Число погибших определили в 15 человек, что явно не соответствовало действительности. И лишь начальник управления НКВД по Горьковской области Зверев в боевом донесении честно написал, что над городом было около 30-40 самолетов, сбросивших 328 ФАБ весом 50-1500 кг, 190 ЗАБ весом 50-270 кг и 135 килограммовых ЗАБ, и что основными объектами атаки были водозаборы на Оке и автозавод.
Шестой удар по Горькому был нанесен 13 июня. Основной удар в этот раз наносился по Ленинскому району города, прежде всего по минометному заводу «Двигатель революции». Также пострадали станкостроительный завод №113, судоремонтный завод им. 25 Октября и завод «Красный кожевенник». Поскольку на ГАЗе уже нечего было разрушать – бомбили жилые кварталы у завода. По данным МПВО город бомбило 80 самолетов. Из них два бомбардировщика было сбито, хотя в донесении ПВО указано о пяти самолетах.
Пока немцы утюжили Горький, начальство в Москве принимало циркуляры по восстановлению потерянной промышленности. И снова выделяли дополнительные зенитные орудия для МПВО, не озаботясь тем, что стрелять зенитчиков так до сих пор и не удосужились научить. Высшее руководство, очевидно понимая свои просчеты в организации ПВО страны, решило не привлекать руководство ПВО Горького к ответственности за провалы в обороне города, лишь отстранило генерал-майора А. А. Осипова от занимаемой должности. Даже спившегося полковника Иванова, который должен был командовать «летунами», оргвыводы командования не зацепили. Ни причины провала ПВО Горького не были установлены, ни меры по усовершенствованию ПВО тоже не были приняты.
Не успев Горький остыть от пожаров и молний начальства, как 22 июня его постиг седьмой налет 50-ти бомбардировщиков Люфтваффе. На этот раз бомбили всю заречную часть города, расположенную вдоль реки Ока. Пострадал добрый десяток предприятий, база «Заготзерна», сгорело до сотни жилых домов. Погибли 88 человек, еще 180 получили ранения. Зенитчики снова бесполезно отправили в небо 30 тысяч снарядов. А летчики заявили об одном сбитом бомбардировщике, что на этот раз было правдой.
Начиналась битва на Курской дуге и Горький наконец-то смог перевести дух от бомбардировок, которые превратили жизнь в городе в один сплошной кошмар. А командование Люфтваффе подводило итоги налетов. Данные аэрофотосъемки показывали, что все намеченные цели были поражены и получили сильнейшие разрушения. Предметом особой «гордости» был Горьковский автозавод. По немецким данным из 44 цехов, 34 были разрушены. На заводе «было полностью уничтожено два больших сборочных цеха, кузница, главный литейный цех, штамповочное производство и определенное количество плавильных печей. Также были тяжело повреждены четыре больших сборочных (монтажных) корпуса, главный склад, главная электроподстанция, главный испытательный стенд для танков, моторостроительный цех, токарные мастерские и литейный цех для арматуры. Последствия воздействия продолжительных бомбардировок были таковы, что можно было рассчитывать на долгосрочный перерыв в выпуске продукции. По мнению немцев, «пустое пространство» осталось на месте барачного городка, который служил прибежищем для рабочих. Людские потери оценили в 15 тысяч человек. Ориентировочный ущерб завода был определен в 191 млн. рублей, что по тем временам было огромной суммой.
Разрушение Горьковского автозавода и других предприятий нанесло огромный ущерб всей военной промышленности, значительно снизив темпы производства всех видов вооружений – от снарядов и автоматов до танков и самолетов. ГАЗ поставлял десятки наименований деталей для средних и тяжелых танков, в т.ч. шестерни для коробок передач, детали бортовых фрикционов и шасси. В отраслевой переписке Наркомата танковой промышленности констатировался провал выпуска танков в июне 1943 г. В частности, Кировский завод №200 в Челябинске выполнил план по тяжелым танкам KB на 64%, по Т-34 – на 70%, а Омский танковый завод №174 и вовсе сдал фронту только 59% плановой продукции. Производство же нового легкого танка Т-80, намечавшееся на ГАЗе как раз на июнь, и вовсе было полностью сорвано немецкими бомбежками. На заводе №112 «Красное Сормово» в Горьком при плане на июнь в 355 средних танков Т-34 удалось выпустить только около полусотни. Суммарно, вследствие налетов, Красная Армия недополучила только 2 тысячи танков.
За время войны вражеские бомбардировщики совершили 43 налёта, из них 26 налётов ночью. На город были сброшены 33 934 зажигательные бомбы и 1 631 фугасная.
Итоги борьбы Горьковского корпусного района ПВО с Люфтваффе выглядят весьма печально. Его зенитная артиллерия выпустила в общей сложности 170 тыс. снарядов всех калибров и претендовала на 24 сбитых бомбардировщика. Летчики произвели 201 боевой вылет и заявили о восьми сбитых бомбардировщиках, в то же время собственные потери авиадивизии составили четыре истребителя. Таким образом, получалось, что, согласно официальным сводкам, в ходе отражения налетов на Горький в июне 1943 г. удалось сбить 14 немецких самолетов. На самом деле потери немцев составили лишь 6 самолетов.
Еще несколько слов о судьбе ГАЗа. Специалисты дали заключение, что для его полного восстановления потребуется около двух лет! Однако Сталина никоим образом не устраивали подобные перспективы. Было решено реанимировать завод в кратчайший срок и привлечь для этого все имеющиеся ресурсы. Срок окончания работ установили 15 июля — 15 августа. Но как обычно, с организацией восстановительных работ не заладилось – народа нагнали море, а элементарных условий для работы не создали. Не хватало всего: инструментов, механизмов, транспорта, строительных материалов, топлива, жилья, одежды и продуктов. Предложенный Горьковским обкомом метод штурмовщины, т.е. труда по-стахановски – не работал. В первую очередь пытались восстановить производственные мощности. На бытовые, вспомогательные и служебные помещения не обращали внимания. Минимальный рабочий день составлял 11 часов, во многих случаях строители работали по 14-15 часов, а зачастую оставались ночевать прямо на стройке с тем, чтобы с рассветом приняться за выполнение срочного задания. Современники вспоминали, что условия в ГУЛАГе были курортом в сравнении со стройкой на ГАЗе: «…питание было одноразовое, т.е. горячий обед один раз в сутки, общежития не подготовлены к проживанию, везде грязь, нет света, отопления, посуды, постельного белья и т.п.». В восстановительных работах ежедневно участвовали почти 10 тыс. человек. В начале августа начались побеги рабочих и массовые прогулы. В результате среднесуточное число людей, занятых на восстановительных работах, сократилось на 1500 человек.
Импровизированный «кабинет» начальника главного конвейера в период восстановительных работ, организованный на улице.
К 1 октября было обеспечено частичное восстановление производственных мощностей ГАЗа. Первые пять автомобилей «по обходной технологии» были выпущены заводом еще 25 июля. В августе с «конвейеров» сошли первые 100 бронемашин БА-64, в октябре – первые вездеходы ГАЗ-67. Сборка американских грузовиков шла прямо под открытым небом. К 15 ноября основные производственные площадки были восстановлены, вспомогательные планировалось восстановить к 20 декабря 1943 г.
В пропагандистских целях было объявлено, что «автозавод им. Молотова был полностью восстановлен за 100 дней». Фактически, учитывая, что он прекратил работу после первого же массированного налета 5 июня, даже до заявленного срока, 28 октября, прошло почти пять месяцев, причем до полного «возрождения» даже тогда было еще далеко.
Сборка американских грузовиков на импровизированном конвейере прямо под открытым небом.
К лету 1944 года наши армии стояли на пороге Белоруссии и угроза налетов вражеской авиации, казалось, окончательно миновала. В августе большинство зенитно-артиллерийских полков убыли на запад, отбыли ближе к фронту и «летуны» Горького. Так закончилось противостояние ПВО Горького и Люфтваффе.
Заканчивая повествование, хотелось бы отметить, что бомбардировки Горького не являлись сверхъестественным достижением немецких пилотов. Они действовали по обычной, классической схеме. Вооружения зоны ПВО вокруг города также было не детским, и уже в 1941 году в среднем в два раза превосходило силы ПВО Киева. Самым слабым местом оказались кадры. Рядовые — не обученные, командиры — бездарные. Ущерб, полученный от бомбардировок города сравним с потерей почти двух десятков моторизированных дивизий или двух армий на фронте. А такие вещи на войне – это трагедия государственного масштаба. Может поэтому, нам и не спешат об этом рассказывать. Необходимо подчеркнуть и то, что Люфтваффе бомбило не только Горький, но и множество промышленных городов Поволжья: Астрахань, Саратов, Сталинград, Ярославль… И везде состояние ПВО было сопоставимо с Горьким, т.е. отсутствовало. Ущерб, нанесенный стратегическими бомбардировками Люфтваффе, оценивается приблизительно в такие же потери, которые понесла Красная Армия за весь 1943 год. Другими словами добавился лишний год войны.
По материалам сайтов: http://oao-gaz.ru; http://www.airwar.ru; https://topwar.ru; http://lib-avt.ru.
Литература: М. Зефиров. Свастика над Волгой. Люфтваффе против сталинской ПВО. — АСТ, Москва, 2007.
См. также: фото «Бомбардировки Горького»
публикации : «Асы Люфтваффе из Липецка»