Ещё с конца 1920-х годов руководство СССР строило планы по отселению корейцев из пограничных районов Приморья в отдаленные территории Хабаровского края. Высшие органы большевистской партии рассматривали такую возможность в 1927, 1930 и 1932 годах. В частности, 25 февраля 1930 года Политбюро ЦК ВКП(б) под председательством Сталина специально обсуждало вопрос о переселении дальневосточных корейцев, хотя во время Гражданской войны примерно каждый пятый корейский мужчина Приморья добровольно воевал за большевиков в Красной Армии или в партизанских отрядах.
С весны 1937 года в центральной печати стали появляться публикации о японской подрывной деятельности среди корейцев Приморья и о японских шпионах-корейцах. Перед депортацией органы НКВД провели масштабные репрессии: были почти поголовно уничтожены выдвинувшиеся в послереволюционные годы руководители ВКП(б), практически все корейцы-краскомы, была уничтожена вся корейская секция Коминтерна и арестовано большинство корейцев, имевших высшее образование. Уже во время переселения органами НКВД было арестовано около 2,5 тысяч корейцев из числа подлежащих депортации.
Депортация была организована на основании нескольких постановлений Совнаркома, важнейшим из которых было совместное постановление Совнаркома и ЦК ВКП(б) от 21 августа 1937 года №1428-326сс «О выселении корейского населения из пограничных районов Дальневосточного края». Она мотивировалась тем, что 7 июля 1937 года японские войска вторглись в Китай, а Корея с 1910 года была частью Японской империи. Однако обвинений в «пособничестве врагу» корейцам ДВК, как народу, не предъявлялось. Тем не менее, основанием для депортации называлось пресечения проникновения японского шпионажа в Дальневосточный край. Вместе с тем, не было больше ярых врагов у японцев, чем порабощенные корейцы. Но малообразованным большевикам додуматься до такого не хватало способностей.
Фрагмент одного из постановлений о выселении корейцев.
Выселение предписывалось закончить к 1 января к 1938 года. Переселенцам разрешалось по упрощенной процедуре уехать из СССР навсегда, а также брать с собой имущество, хозяйственный инвентарь и живность. Постановление конкретизировалось и дополнялось секретной шифрограммой НКВД СССР Н.И. Ежова от 29 августа 1937 года № 535 начальнику Управления НКВД по Дальневосточному краю Г.С. Люшкову о сроках и порядке проведения операции по переселению корейцев. В частности отмечалось, что депортации подлежат и корейцы-коммунисты, и комсомольцы, и вся корейская интеллигенция. Выселялись и краскомы, и красноармейцы с семьями. Одновременно с событиями на Дальнем Востоке во всех городах центральной части России также началась кампания по выявлению, задержанию, арестам и депортации корейцев, проживавших или проходивших там учебу.
Этап на сборный пункт депортированных.
Корейцам давали минимальный срок на сбор вещей, а потом грузили в подготовленные эшелоны. Депортация осуществлялась на литерных эшелонах с заранее указанным местом погрузки и временем отправки. Эшелоном руководил начальник, которому подчинялись старшие по вагонам из числа проверенных корейцев. Эшелон состоял в среднем из 50 людских вагонов, одного «классного» (пассажирского), одного санитарного, одного кухни-вагона, 5-6 крытых грузовых и 2 открытых платформ. «Людские» вагоны представляли собой товарные вагоны, оборудованные двухъярусными нарами и печкой-буржуйкой. В одном вагоне перевозились 5-6 семей (25-30 человек). Время следования из Приморья до станций разгрузки в Казахстане и Узбекистане занимало 30-40 дней. Перед погрузкой у людей изымались паспорта. Каждый вагон был «агентурно обеспечен». Всего было депортировано 36 442 семьи, общей численностью в 172 тысячи человек. Во время переезда в Среднюю Азию и в первую зиму на новом месте, из-за бытовой необустроенности, у корейцев погибла треть младенцев.
Депортированные корейцы подверглись серьёзным ограничениям в своих правах, поскольку имели статус административно высланных. А статус спецпоселенцев корейцы получили только 2 июня 1945 года, во время подготовки СССР к войне с Японией. Переселённые корейцы были ограничены в передвижении пределами Средней Азии. В отличие от представителей других депортированных впоследствии народов корейцы могли занимать руководящие должности и учиться в высших учебных заведениях. Они трудились в собственных колхозах, на выделенной им земле, или вступали в колхозы местного населения на общих основаниях. Уже в первый год поселения, значительная часть корейцев самостоятельно ушла из Казахстана в Узбекистан, где условия для традиционного корейского земледелия были лучше. Депортированые корейцы не могли служить в Красной Армии. В армию попали в основном те корейцы, которые не подверглись депортации, но таких было очень немного. Вместо службы в армии корейцев призвали в «Трудармию».
Корейцы на рисовых полях Казахстана.
Депортированные корейцы в Казахстане.
Корейские дети у памятника Ленину. Узбекистан 1938-1939 год.
Фактическая реабилитация корейцев произошла в 1953-1957 годах, когда были отменены все формальные ограничения в правах. Существовал негласный запрет на их карьерный рост по партийной линии и в армии выше уровня секретаря райкома и подполковника. В других сферах, включая государственное управление и МВД, заметной дискриминации не было. После отмены административных ограничений значительная часть корейцев переселилась в Россию, в основном в центральные регионы. Сейчас в России проживает 150 000 корё-сарам (русскоговорящих корейцев), в Казахстане — 100 000 и в Узбекистане — 200 000. В 1993 году было принято Постановление Верховного Совета Российской Федерации «О реабилитации российских корейцев». Для депортированных корейцев и их потомков установлен льготный порядок восстановления (принятия) российского гражданства.