Познань — город в центральной части западной Польши, на реке Варте, 10 сентября 1939 года была оккупирована немецкими войсками и присоединена к Рейху в составе административного округа Позен. Город являлся перекрёстком крупных железных и шоссейных дорог и был превращен немцами в крепость. Вокруг города было вырыто два противотанковых рва, оборудованы огневые точки, в том числе бетонные, артиллерийские позиции, минные поля. Нацисты реанимировали укрепления конца XIX века, дополнив их бронеколпаками. Вокруг города располагались зенитные части. Гарнизон крепости состоял из разрозненных, но многочисленных немецких частей. Общее число обороняющихся составляло около 60 тысяч человек при нескольких десятках танков и штурмовых орудий.
14 января 1945 года войска 1-го Белорусского фронта начали Варшавско-Познанскую наступательную операцию, как часть стратегической Висло-Одерской наступательной операции. Фронт немецкой группы армий «А» рухнул, и соединения Красной Армии хлынули на равнины центральной Польши. В сумерках 22 января на подступы к Познани вышли механизированные колонны 1-й гвардейской танковой армии Михаила Катукова. Головной мехкорпус попробовал ворваться в город с ходу, но встретил организованное сопротивление и отошёл. Тогда Катуков предпринял обходное движение по дорогам южнее и севернее города. Из-за плохой погоды и недостатка горючего немецкие самолёты не могли взлететь, поэтому на аэродромах наступающие захватили 150 самолётов.
Мост в Познани.
Армия Катукова пошла дальше на запад, а Чуйков со своей армией остался основной силой вокруг города. Первоначально город осаждало 4 стрелковые дивизии, в общей сложности примерно в 20 тысяч человек. Вскоре к ним присоединились ещё две. На первом этапе штурма советские войска имели преимущество в боевой подготовке и в огневой мощи, численное превосходство оставалось за противником. В результате штурмовые группы взломали оборону нескольких фортов. Орудия огнём по амбразурам загоняли защитников внутрь укреплений, а подошедшие под прикрытием обстрела сапёры подрывали укрепления. Для этого через вентиляцию внутрь бункеров заливалось горючее, после чего вниз летел «коктейль Молотова». Мощь артиллерийской поддержки была просто невероятной: в создаваемых на лету штурмовых отрядах пушкарей могло быть больше, чем пехотинцев, а обстрел вели всеми калибрами, включая 203-мм осадные гаубицы.
Быстрый прорыв внешнего обвода обороны, казалось, приведёт к мгновенному захвату всего города. Форты атаковались теперь не только с фронта, но и из тыла. Из-за появления советских войск внутри Познани некоторые отряды оказались отсечены у окраин и сдались либо погибли, пытаясь прорваться. Артиллерия противника была почти полностью захвачена. Чуйков отправил немцам ультиматум, требуя сдачи, однако 1 февраля в город по воздуху прибыл новый комендант — полковник Гонелл, спешно произведённый в генералы. Аэродром ещё некоторое время функционировал, а погода улучшилась, так, что немцы смогли в некотором объёме снабжать осаждённых. Энергичный Гонелл сумел восстановить боевой дух гарнизона и быстро загнул фланги, создав новый очаг сопротивления в центре города. Даже потеря аэродрома и как результат полная изоляция крепости не смутила нового коменданта.
В тоже время в Познань дополнительно прибыли две советские бригады тяжёлой артиллерии и дивизион особой мощности — 28-см мортиры. Но даже при их поддержке наступление продолжалось медленно. Немцы опирались на развитую систему убежищ в старых укреплениях. Чтобы подойти к казематам, атакующим приходилось пробираться через рвы, неприятель неожиданно начинал обстреливать советских солдат из не обнаруженных сразу амбразур. Рвы также простреливались из специальных амбразур. Некоторые форты приходилось брать, подкатывая тяжёлые орудия почти вплотную к окнам под прикрытием дымов и огня пушек меньшего калибра. Другие брались на удивление спокойно и даже буднично. Иногда сапёрам удавалось незаметно проникнуть на крыши казематов, после чего внутрь, как обычно, заливали мазут и поджигали, а затем косили выбегающих солдат гарнизона. Здание гестапо взяли, пробравшись на первый этаж и подтащив 175 килограммов взрывчатки.
Основной тактической единицей были штурмовые группы. Каждая включала стрелковую роту (по 45-му году это обычно всего 40-60 человек), сапёров, огнемётчиков и химиков для постановки дымовых завес. Каждой группе в качестве решающего аргумента придавались огнемётный танк или самоходка и пара пушек. Пехотинцам выдавались сверхштатные гранаты для зачистки казематов, причём неофициально бойцы по опыту боёв часто накапливали дополнительные гранаты на всякий случай, так что солдат штурмовой группы мог иметь их с десяток. В качестве инженерного боеприпаса использовали трофейные фаустпатроны, которых в городе захватили многие тысячи. Сапёров нагружали шанцевым инструментом, фашинами для преодоления крепостных рвов и верёвками.
Штурмовая группа.
Штурмовые группы последовательно зачищали дома, самоходки пробивали бреши в стенах, туда входили группы захвата, а танки и орудия работали по чердакам и выявленным огневым точкам. Иногда для вящего эффекта по фасадам запускали отдельные реактивные снаряды. Направляющие закрепляли с помощью немецких трофейных треног от пулемётов. РСы проламывали до 80 см кирпича, а возможность таскать их на руках позволяла стрелять прямо из окон. Часто советские солдаты сознательно старались обрушить стены, чтобы завалить амбразуры в подвалах и на первых этажах. Там, где самоходки не могли пройти или не могли обеспечить внезапность, дыры в стенах пробивали сапёры. В здании штурмовые группы старались сразу захватить верхние этажи, чтобы перекрыть возможность сбежать из дома или, наоборот, прийти ему на помощь снаружи. Двери выбивали подготовленными зарядами взрывчатки, после чего гранатами и огнём в упор уничтожали всё, что пыталось сопротивляться.
Улицы очищались при помощи танков, прикрывавших друг друга и пехоту, и пехоты, прикрывавшей танки. При необходимости танки шли по краям улицы, создавая своего рода бронированный коридор для стрелков, малоуязвимый для огня. Поляки оказали неоценимую помощь в качестве проводников, местные медики работали по специальности, а гражданских добровольцев использовали для помощи сапёрам при наведении мостов, расчистке дорог и завалов. Словом, нельзя сказать, что жители Познани просто присутствовали при освобождении родного города.
Атака при поддержке танка.
Артиллеристы уничтожают огневые точки на верхних этажах здания.
К 17 февраля во всём городе сопротивление оказывала только Цитадель — старое укрепление в центре. Там засело 6 тысяч солдат, причём мимо Цитадели шла железная дорога, необходимая для снабжения наступающих войск к западу от Познани. Последний рывок должны были сделать две стрелковых дивизии, усиленные штурмовой бригадой и громадным количеством артиллерии. На участке прорыва шириной в километр собрали около 300 орудий и миномётов, включая 47 203-мм и 280-мм чудищ, не считая неизменных «Катюш» и самоходок, — грандиозная группировка для такого небольшого участка.
18 февраля этот молот обрушили на Цитадель. Мощь укреплений оказалась такова, что даже после трёхчасового непрерывного обстрела внутри уцелело достаточно много людей и огневых средств. Пехота залегла, отошла… а на крепость обрушили новый вал огня, не жалея снарядов. Затем начался второй приступ.
Гаубицы Б-4, прикрывшись дымами, били с прямой наводки снарядами весом по центнеру. К 4 часам утра немцы перестали думать о чём-то, кроме спасения жизней, и начали толпами сдаваться. Комендант Познани, фанатичный генерал Гонелл, покончил с собой.
За время штурма крепости погибло 4887 советских воинов. Потери противника — 15-40 тысяч убитыми, 17-23 тысячи пленными.
Несмотря на то, что штурм Познани остался относительно малоизвестной операцией в советской и зарубежной историографии, операция по уничтожению превосходящих сил противника в сильно укрепленном опорном пункте, оказалась одной из лучших и эффективных за все время войны.