Подводные тэйсинтай
Самым экзотическим подразделением подводных тэйсинтай был специальный флот под названием «Фунг ронг» или «Фукурью», что в переводе означает «крадущийся дракон». Основу этого флота составляли водолазы, или в сегодняшнем понимании — боевые пловцы. Снаряжение пловца состояло из дыхательного аппарата, двух баллонов со сжатым кислородом общей емкостью в 7 литров и водонепроницаемого костюма. Снаряжение отягощалось свинцовым поясом весом до 9 кг. Акваланг имел замкнутую систему циркуляции воздуха, что препятствовало появлению демаскирующих пузырьков на поверхности. Пловец мог погружаться на глубину до 60 метров, передвигаясь со скоростью в 2 км/ч и проводить под водой до 8 часов. Общий вес снаряжения достигал 68 кг. Оружием пловцов был 5-метровый бамбуковый шест с 15-килограммовой контактной миной на конце. При себе пловец имел фонарь, компас и глубиномер.
«Крадущийся дракон» в экипировке.
Задачей пловцов был подрыв десантных кораблей противника при подходе их к берегу. Тактика фукурью заключалась в том, что впредверии возможного появления десанта, пловцам необходимо было ожидать появление кораблей глубине на 5-7 метров. Пловцы должны были расположиться цепью на расстоянии 50-60 метров друг от друга по всему побережью. При подходе корабля, смертник должен был нырнуть под днище корабля и с силой ударить взрывателем мины по днищу корпуса. Неизвестно какое повреждение было бы причинено кораблю, но то, что вся цепь стоящих на дежурстве пловцов, погибла б — не требует доказательства. Со временем тактика была несколько усовершенствована, с учетом опыта англичан в борьбе с итальянскими боевыми пловцами. Поскольку перед высадкой десанта, противник мог в качестве профилактики против пловцов и мини-подлодок применять глубинные бомбы, для водолазов на всем побережье предварительно затопили на 15 метровой глубине железобетонные конструкции со стальными дверьми, в которых могли помещаться от 6 до 18 человек. Предполагалось, что такая конструкция может защитить от ударной волны.
Скульптура «крадущегося дракона» в музее.
К осени 1945 года, когда ожидалась высадка на японские острова, планировалось довести количество таких пловцов до 6 тысяч. До капитуляции Японии успели подготовить лишь 1 200 бойцов, из которых 281 были убиты при налете авиации союзников. В силу несовершенной конструкции дыхательного аппарата в период тренировок еще погибло 10 человек. При наборе на обучение, принцип добровольности не соблюдался, главным критерием была эмоциональная устойчивость пловца. Среди курсантов были как 15-летние юноши, так и пожилые ветераны флота. Примечательно, что при обучении пловцы работали с учебными минами, и к концу войны ни одна боевая мина из 10 тысяч запланированных, так и не была изготовлена.
Одно из подразделений «Фунг ронг».
Поскольку данное оружие не было применено на практике, оценивать его эффективность тяжело. Однако сам способ применения говорит больше о неадекватности его идеологов, нежели, о возможных положительных результатах. Ничем другим, чем истреблением своей армии такое оружие назвать нельзя.
Изобретатели «Кейтэн» Куроки Хироси и Нисима Сэкио.
Основным вооружением подводных тэйсинтай была человекоуправляемая торпеда под названием «Кейтэн». Идея создать человеко-торпеду родилась еще в 1941 году у сублейтенанта Куроки и мичмана Нисина, ранее служивших на сверхмалых подлодках. Они предлагали использовать для этого морскую торпеду, работавшую на обогащенных кислородом смесях, что позволяло не оставлять на поверхности воды пенистого следа. Проект предполагал удлинение торпеды за счет встраивания в середину отсека водителя (пилота) с минимальным количеством необходимых приборов. Разработка чертежей завершилась в январе 1943 года, но тогда командование еще не дошло до необходимого уровня отчаяния, и главный морской штаб идею не одобрил. Тогда Куроки и Нисина пошли на бессмысленный с точки зрения европейца шаг, и представили к рассмотрению рапорт, написанный кровью. На японских штабистов это оказало воздействие (а может очередное поражение на море), и проекту дали зеленый свет, громко назвав «Оружие национального спасения». На стадии обучения водителей, новую торпеду окрестили именем «Кейтэн», что означало «Путь в небо». Именно под этим названием устройство и вошло в анналы истории.
Человеко-торпеда «Кейтэн» в музее. Общий вид.
Вид на рубку и перископ «Кейтэн».
Вид с кормы.
«Кейтэн» представляла собой увеличенную торпеду со смонтированным отсеком для пилота с органами управления и увеличенным зарядом взрывчатого вещества. Существовало несколько видов торпед, однако в серийное производство была запущена лишь одна — «Туре-1». Она была разработана на базе кислородной корабельной торпеды «Туре-93», на то время лучшей в мире. Человеко-торпеда имела длину – 14,6-16,5 м; диаметр – 1 м; массу – 8,3 т; массу заряда – 1,4-1,6 т; крейсерскую скорость – 22 км/ч, максимальную – 56 км/ч; максимальную глубину погружения – 80 м; дальность хода – 40 миль; мощность – 550 л.с. Торпедой управлял один водитель-смертник. Всего было построено 356 торпед по одним данным, и 420 – по другим. Остальных виды были выпущены в опытных образцах в количестве от одной до шести единиц, и в боевых действиях участия не принимали.
Для применения нового оружия пришлось переделать и подлодки, которые несли «Кейтэн». Сняв орудия и катапульты, японцы смогли выиграть место и массу для установки человеко-торпед. В зависимости от типа, каждая подлодка несла от 2 до 6 «Кейтэн». Всего переоборудовали 23 лодки и легкий крейсер «Китиками». Последнему, впрочем, так и не удалось их применить, погиб вместе с торпедами. Также торпеды могли выходить на цель из прибрежных шхер. Обнаружив корабль, подводная лодка занимала позицию на пути его следования, смертник садился на свое место в торпеде. Командир лодки выпускал одну из торпед, предварительно сообщив её пилоту необходимые курс и скорость. Поиск цели пилотом осуществлялся с помощью перископа на небольшой глубине. Подойдя к кораблю, пилот торпеды всплывал и направлял торпеду на цель. Ранние торпеды предусматривали катапультирование пилота, после того, как тот произвел наведение на цель. Однако, торпеды часто сбивались с установленного курса и к 1945 г. возможность катапультирования была убрана. И хотя люк мог открываться как снаружи, так и изнутри, практически пилот не мог его открыть самостоятельно, особенно после столкновения с целью, когда взрыв по каким-то причинам не происходил. Пилотам оставляли возможность самоуничтожения торпеды, а еще выдавали яд. 4 сентября 1944 года открылась спецшкола для подготовки водителей. Ее начальником стал опытный подводник Мицума Итакура, а оба изобретателя торпеды заняли места старших инструкторов. Курсантов набирали в школах морской авиации, где в лучших японских традициях завершающего периода войны ощущалась сильная нехватка самолетов и топлива. Практика самоубийственных атак пока что только зарождалась, поэтому женатых и колеблющихся отсеивали еще на первых этапах.
Запуск «Кейтэн» на испытаниях с легкого крейсера «Китаками».
Cohen Gil. Запуск «Кайтен» с подлодки.
Во время подготовки к первому погружению одна из «Кайтен» внезапно затонула, ударилась о морское дно, и в поврежденный корпус тут же хлынула вода. При этом погибли два инструктора, в числе которых числился один из изобретателей торпеды, лейтенант Куроки Хироси. В силу спешки при создании «Кейтэн» и, как следствие, ее недоработанности, подобное случалось регулярно, и за время обучения в школе погибло 15 курсантов. Экзамен был, на первый взгляд, прост – пройти в подводном положении вокруг небольшого островка и попасть в узкий проход шириной в 45 метров, но посредственные мореходные качества торпеды, неопытность курсантов и сложности управления «Кайтен» делали эти действия опасными.
«Кейтэн» на палубе уходящей подводной лодки.
Первый боевой поход с участием человеко-торпед «Кейтэн» стартовал 8 ноября 1944 года, в который ушли подлодки I-36, I-37 и I-47 с 12 торпедами. Предполагалось атаковать крупную базу ВМС США в атолле Улити, где в то время находилось около 200 кораблей. Однако подлодка I-37 во время перехода была замечена патрульным самолетом и уничтожена эсминцами, подоспевшими на «охоту». Две торпеды, выпущенные с подлодки I-47, попали в цель, судьба двух остальных неизвестна. Лодка I-36 смогла выпустить лишь одну торпеду, которая почему-то вызвала два взрыва. Поскольку подлодки-носители были обнаружены американскими эсминцами, и пролежали на дне двое суток, результаты атаки так и остались неизвестными. Командование японского флота решило, что надо считать так — атаки человеко-торпедами уничтожили 3 авианосца и 2 линкора. На самом деле был затоплен на рейде полупустой танкер «Mississinewa».
Необходимо отметить, что «Кейтэн» имела множество серьезных недостатков. Во-первых, кислородный двигатель часто не запускался, если торпеда долго находилась на носителе под водой. Почти в половине случаев доставки торпед он отказывал. Во-вторых, точное наведение на цель было возможно лишь по перескопу, который выдавал человеко-торпеду наблюдателям противника. И даже пулеметного огня было достаточно, чтобы потопить торпеду. В-третьих, поскольку посадку пилота в торпеду можно было сделать только в надводном положении лодки носителя, это почти всегда демаскировало и лодку и человеко-торпеды. В-четвертых, человеко-торпеда не имела возможности в случае необходимости вернуться на подлодку носитель. Для этого просто не было предусмотрено технической возможности. В-пятых, запас воздуха в отсеке был ограничен, дыхательных приборов не было, и пилот практически всегда был обречен на гибель. Также торпеда не могла преодолевать противоторпедные сети, тяжело управлялась, радиус разворота был слишком большой, требовался пилот с весьма серьезной мореходной подготовкой …
Последующие операции с использованием человеко-торпед «Кейтэн» были также малоуспешными, хотя отчеты морского командования пестрят небывалыми успехами. Так, к примеру, 21-30 декабря 1944 года по японским данным 16 человеко-торпед потопили авианосец, 6 военных кораблей, 9 крупных транспортных кораблей и один танкер. Однако, послевоенные данные американских военных в районе атаки «Кейтэн» в это время не зафиксировали никаких потерь.
За время войны в школах подготовки пилотов для «Кейтэн» было подготовлено 1 375 человек, из которых погибло во время атак 89 человек. Кроме того 15 пилотов, погибли во время обучения. Средний возраст курсантов составлял немногим больше 21 года.
Весь материальный состав «Кейтэн» был рассредоточен на 18 базах ВМС Японии. Кроме того, флот имел еще тысячу торпед «Кейтэн», однако до конца войны промышленность не смогла изготовить для них двигатели.
Потопленный «Кейтэн» танкер «Mississinewa».
Оценивая результативность использования «Кейтэн», следует отметить, что за время войны они совершили 49 атак на 89 человеко-торпедах. В итоге, по данным американцев, был потоплен танкер, эсминец, транспортный корабль и танкодесантный корабль. Повреждено – два эсминца, и два транспортных корабля. Погибло 187 американских моряков. Во время транспортировки «Кейтэн», японцы потеряли 8 подводных лодок с 600 членами экипажей. Таким образом, техническая несовершенность, на скорую руку разработанных человеко-торпед, не то что не стала «оружием национального спасения», но оказалась незаметной для американского флота. По крайней мере, 8 погибших подлодок-носителей «Кейтэн» могли бы причинить американцам значительно больше вреда, чем их возня в море с бесполезными «игрушками для взрослых».
Сверхмалая подводная лодка «Кайри» в музее.
«Кайри» на базе подлодок.
Несмотря на то, что подводные лодки типа «Кайри» (морской дракон) прямо не предназначались для смертников, однако отсутствие торпед, вынуждало японское командование начинять их взрывчаткой весом до 600 кг и посылать экипаж на таран судов противника. Подлодка имела водоизмещение в 19 т, длину – 17,3 м, высоту – 1,3 м, осадку – 1,3 м, глубину погружения – 100 м, энергетические установки – бензиновый двигатель и электродвигатель мощностью – 85/80 л.с. Надводная скорость составляла 8 узлов в час, подводная — 10 узл., дальность плавания – 450 миль; экипаж – 2 человека. Вооружение — два 450-мм торпедных аппарата с двумя торпедами.
Подлодки были разработаны в 1943-1944 годах, но приняты на вооружение лишь сначала 1945 г. Они собирались на верфях «Kawaminami», «Hitachi», «Osaka», «Mitsubishi», «Uraga», «Shimonoseki», «Hayashikane», «Hakodate Dock», «Fujinagata», «Yokosuka K K» из 3-х готовых секций. Планировалось построить 760 субмарин, но к окончанию войны было завершено строительство только 213 лодок. По планам командования ВМФ Японии они предназначались для отражения нападения американского флота на Токио. Следует отметить, что показатель выживаемости подлодок не превышал 2 %.
Подводные лодки типа «Корю».
Сверхмалые подводные лодки типа «Корю» также стали оружием смертников по причине нехватки торпед. Их носовую часть начиняли 600 килограммами взрывчатки и бросали на таран кораблей противника. Подлодка имела водоизмещение в 59,3 т, длину – 26,3 м, ширину – 2 м; высоту – 2 м; осадку – 1,9 м; глубину погружения – 100 м. В качестве энергетических установок использовались дизельный двигатель и электродвигатель мощностью 150/500 л.с., которые развивали надводную скорость в 16 узл., подводную в 8 узл. Дальность плавания составляла тысячу миль, запас топлива – 4,5 т. соляра; экипаж – 5 человек. Вооружалась лодка двумя 450-мм торпедными аппаратами с двумя торпедами.
Лодки были приняты на вооружение в начале 1945 года Они собирались на верфях «Ourazaki», «Harima», «Hitachi», «Kawasaki», «Kure K K», «Maizuru K K», «Mitsubishi», «Mitsui», «Niigata», «Yokosuka K K» из 5 готовых секций. К окончанию войны было завершено строительство 115 лодок. Они также предназначались для прибрежной обороны портов и баз флота. Данных о результативности их использования не удалось найти, однако их боевое применения подтверждено американскими моряками.
Надводные тэйсинтай
Надводные скоростные взрывающиеся катера являлись составляющей частью японской программы борьбы с кораблями противника. Для отрядов надводных тэнсинтай в конце 1943 года были разработаны специальные катера со взрывчаткой. Отряды ВМФ использовали катера «Shinyo» (сотрясающий море), которых было выпущено 6 197 единиц. А отряды сухопутных сил имели свои катера под названием «Maru-ni» (грузовой катер), которых было выпущено 3000 штук.
Первые штурмовые катера «Sinyo» отряды тэйсинтай ВМФ получили уже в апреле 1944 года. Их было два типа — одноместный «Туре-1» и двухместный «Туре-5». Оба были построены из фанеры и конструктивно различались лишь размерами.
Катер «Sinyo Туре 1» на острове Окинава. 1945 г.
Восстановленный двухместный катер «Sinyo» в наши дни.
Катер «Sinyo» на тренировках.
Катер «Туре-1» оснащался автомобильным 80-сильным двигателем, который позволял развивать скорость в 30 узлов. Длина катера – 5, 1м, ширина – 1,67 м, высота – 0,8 м, осадка – 0,3 м, грузоподъемность – 1,3 т, запас хода – 110 миль. Катер с одним членом экипажа мог нести заряд до 300 кг, или вооружаться двумя противокорабельными ракетами, установленных на пусковых установках, расположенных по обе стороны рубки.
Катер «Туре-5» оснащался бензиновым двигателем мощностью 134 л.с., который развивал скорость до 30 узлов в час. Он имел длину 6,5 м, ширину 1,86 м, высоту – 0,9 м, осадку – 0,6 м, массу – 2,2 т, запас хода составлял – 170 миль. Катер вооружался 250 кг взрывчатки, или двумя пусковыми установками противокорабельных ракет, а также одним или двумя 13-мм пулеметами. Двухместные катера использовались для обучения курсантов в школах, а также в качестве командирского в группе нападения, поскольку имел радиостанцию.
База подготовки моряков для ВМС была создана на одном из островов около Окинавы и называлась 11-й учебный корпус. Впоследствии было открыто несколько ее филиалов. Обучение добровольцев проходило от месяца до трех. Катера были объединены в эскадры и группы, наименьшая численность которой насчитывала 9 штук. В эскадру входило 100 катеров.
Тактика применения катера была следующей. Поскольку, и запас хода, и мореходность катеров была низкой, к месту боевого действия их доставляли транспорты или боевые корабли (эсминцы или даже торпедные катера). Если необходимо было поджидать суда противника, катера размещались в бухтах многочисленных островов. Как правило, атаки проводили ночью, на приглушенных моторах так легче было подкрасться. При появлении кораблей противника, катера выходили из засады и устремлялись к цели. В зависимости от объекта, в атаку шло несколько групп, или целая эскадра – около 70 катеров, ибо вся сотня никогда не была исправной. Если цель была большой, например эсминец или десантный корабль, ее атаковали сразу 3-5 катеров. Катер, достигнув корабля противника, старался как можно ближе к нему сбросить активизированный заряд. Взрыв происходил через 7 секунд, приблизительно на глубине 5-10 метров. За это время катер должен был уйти от места взрыва. В случае тарана катером корабля противника, рулевой заранее фиксировал штурвал на установленный курс, и в спасательном жилете спрыгивал с катера в море. Катер ударялся веерообразными кончиками контактной пластины, которая выступала за пределы его носа в корпус корабля противника, тем самым вызывал взрыв заряда.
Взрывающийся катер «Maru-ni».
Катер«Maru-ni» в школе подготовки моряков.
Взрывающиеся катера «Maru-ni» в отряды тэйсинтай сухопутных войск поступили в начале августа 1944 года. Они также были изготовлены из фанеры и вооружались двумя глубинными бомбами весом в 120 кг, которые размещались на корме. Длина катера составляла 5,6 м, ширина – 1.8 м, осадка – 0,26 м, масса – 975 кг, грузоподъемность – 1,5 т, запас хода – 3,5 часа. Катер оснащался двигателем грузовика мощностью 70-80 л.с., который развивал скорость в 23-25 узлов в час. Экипаж – 1 человек.
Тактика атаки была следующая. Катер на скорости подходил к кораблю противника, стараясь как можно ближе от него сбросить обе глубинные бомбы, которые должны были взорваться на глубине 10 м. Пока бомбы тонули, катер должен был уйти из зоны поражения. Хотя шансы катера и экипажа, выдержать взрывную волну гипотетически были, однако лишь небольшому количеству экипажей повезло выжить. Смертность после атак составляла 96 %. Следует отметить, что около 25% экипажей погибало еще на этапе транспортировки катеров к месту боевых действий – транспорты попадали под атаки палубной авиации противника или его торпедных катеров. Во время атаки к цели доходило лишь треть катеров, остальные на дальних подходах уничтожались авиацией, а на ближних – заградительным огнем кораблей.
В отряд тэйсинтай набирали пехотинцев, которые были знакомы с вождением грузовиков или танков. Все добровольцы проходили месячное обучение в специальной «Школе морской академии», которая находилась в Хиросиме. Возраст «моряков» был от 15 до 20 лет. По окончании школы, выпускники получали звание сержанта и краткострочный отпуск домой, но с запретом рассказывать о месте службы и своей школе. Всего в отряде служило 3 125 человек, до конца войны из них 1 793 человека погибли.
Из трех тысяч катеров «Maru-ni», изготовленных для сухопутных войск 1 300 погибли при транспортировке к местам боевых действий или в местах базирования от налетов авиации.
Боевое крещение взрывающиеся катера «Sinyo» и «Maru-ni» получили на Филиппинах. Флот планировал развернуть там 300 «Sinyo», а армия – 800 «Maru-ni». Однако, американцы знали о новом оружии из перехваченных радиограмм и целенаправленно пытались его уничтожить, используя, в основном, палубную авиацию для ударов по транспортам и бухтам базирования катеров. Кроме того, были потери катеров и во время частых штормов. Ускоренная подготовка экипажей катеров, также внесла свою лепту в количество потерянных катеров. Были пожары со взрывами в бухтах базирования, выходили со строя двигатели, некачественно обслуживаемые «посудины» давали течи.
Атака взрывающихся катеров.
Одна из массовых атак взрывающихся катеров была проведена 9 января 1945 года, когда американцы начали высадку на остров Лусон. Ночью около 90 «Maru-ni», приглушив моторы, подкрались к неприятельской якорной стоянке. Атака началась с того, что четыре катера атаковали десантное судно LST-925. Промчавшись вдоль борта, они сбросили бомбы и благополучно вернулись на базу. Но куда большее количество катеров просто шло на таран. Пик атаки пришелся на период между 4 и 5 часами. Американцам в ночи мерещились то боевые пловцы, то сверхмалые подлодки. Все это вылилось в хаотичное маневрирование, закончившееся посадкой на мель транспорта и двух десантных судов. Катера тем временем носились туда-сюда, лишь усиливая беспорядок. В результате атаки было потоплено 3 десантных бота и столько же повреждено. Помимо этого, серьезные повреждения получил один транспорт, а еще семь транспортов и эсминец отделались мелкими повреждениями. За это японцы расплатились половиной участвовавших в операции катеров.
На Филиппинах были предприняты еще несколько ночных атак, общей численностью в 70 катеров. Им удалось потопить лишь катер-охотник и 3 десантных бота. Правда, в темноте и неразберихе американцы потопили 2 собственных торпедных катера. Это было слабым утешением, ведь из участвовавших в атаках «Sinyo», вернулись на базу лишь единицы.
Впрочем, американцы сочли эту проблему стоящей внимания и перебросили на защиту десанта несколько флотилий торпедных катеров, которые выполняли функции охотников за катерами на ближних подступах к стоянкам. Также они начали активный поиск и уничтожения баз взрывающихся катеров, что имело еще более страшные последствия для японцев. Кроме того, в местах базирования кораблей, авиация постоянно патрулировала дальние рубежи.
Это не остановило японских штабистов, которые планировали применить взрывающиеся катера на Окинаве, где поблизости удалось сосредоточить 800 «Sinyo» и «Maru-ni». Однако американцам удалось захватить карты с местами дислоцирования катеров. В результате у японцев осталось боеспособными только 74 катера, которые смогли тяжело повредить десантные корабли LSM-12, LSM-89, транспортный корабль «Старр», десантный бот и эсминец «Чарльз Дж. Бедгер», который ремонтировался до конца войны.
Последняя массированная атака «Maru-ni» была проведена в мае, когда был поврежден транспорт «Карина», за что японцам пришлось заплатить 15 катерами. Как ни странно, но атаки малым количеством катеров, приносили японцам значительно лучшие результаты, нежели массированные действия. Такую тактику в дальнейшем они и применяли до конца войны.
Поскольку флотские и армейские отряды тэйсинтай действовали в одних и тех же районах военных действий, результаты деятельности каждого из них неизвестны. А общий результат по японским данным таков: 3 корабля (эсминец и 2 десантных), 176 десантных ботов и одна подлодка были потоплены, 7 кораблей повреждено. Причем львиная доля успеха была достигнута эскадрами катеров ВМФ. Американские данные существенно меньше. Истина, как всегда, находится где-то посередине.
Резюмируя опыт применения, соотношение затрат, потерь и достигнутых результатов, можно смело констатировать, что взрывающиеся японские катера, как вид специального оружия, себя не оправдали.
Наземные тэйсинтай
Еще в начале войны перед японцами встала проблема резкой нехватки противотанкового вооружения на островах, а затем и в Маньчжурии. Имеющееся не могло бороться со средними танками «Шерман», в изобилии применявшихся союзниками. Генерал Усироку, предложил снабдить солдат ранцами с подрывными зарядами весом до 10 кг, которые должны были дождаться нужного момента, чтобы броситься под танк и дернуть шнур, тем самым вызвав взрыв. Правда, сам генерал не стал примером для самураев, а преспокойно сдался на 11 лет в плен Красной Армии, а после до самой смерти возглавлял в Японии ассоциацию ветеранов войны.
Японский генерал Усироку Дзюн.
Следует отметить, что эта тактика была не новой. Впервые американцы столкнулись с «человеческими зарядами» в боях за Новую Гвинею и Бугенвиль, но тогда это были отдельные случаи добровольного самопожертвования, а теперь это стало обязательной частью ведения войны. Теперь Усироку Дзюн официально превратил самопожертвование в обязательную часть военной системы — Императорский генеральный штаб издал приказ о формировании подразделений смертников для борьбы с танками и их широком применении. «Человеческие заряды» впервые массово применили в июне 1944 года в боях за остров Сайпан, затем на Окинава, а после в Маньчжурии.
К началу боевых действий Красной Армии в Маньчжурии, в составе Квантунской армии была сформирована 132-я специальная бригада генерала Онитакэ – 4 000 смертников, специально обученных бросаться под танки, а также взрываться вместе с мостами и другими важными объектами. Бойцы генерала Онитакэ проявили себя уже с первых дней войны. В своих мемуарах советские военачальники, отмечают, что японские смертники доставляли немало хлопот. Так, в боях около Муданьцзяна, более 200 смертников смогли подорвать 6 танков, и танковая бригада вынуждена была обойти рубеж обороны японцев. Командующий 1-м Дальневосточным фронтом маршал Мерецков называл «живые мины» достаточно опасными. Последнее крупное появление самоубийц произошло уже после капитуляции Японии, 5 сентября. Около 150 смертников с ранцевыми зарядами пытались атаковать советскую комендатуру в китайском городе Пиняньчжэнь, но были уничтожены до последнего человека, не причинив никакого ущерба.
Результативность применения «человеческих зарядов» была достаточно низкой, поскольку и союзники, и Красная Армия, уже имели опыт борьбы с «фаустпатронниками» в Германии. И естественно на танках всегда был пехотный десант, который автоматным огнем выкашивал все живое в округе. Кроме того, «человеческие заряды» могли быть эффективными в пересеченной местности, либо в городах. В Маньчжурии же, советские танки мчались по пустыне на большой скорости, где смертники были абсолютно бесполезными. Однако отсутствие результата мало влияло на японское командование, которое упрямо посылало на смерть солдат, а пехотинцы-смертники так же упорно «лезли» на танки, поскольку их больше интересовала сама героическая смерть, нежели результат от нее.
Атака танка шестовой миной.
Еще одним оружием наземных тэйсинтай были шестовые мины. Они представляли собой бамбуковые шесты длиной около 1,5 м на конце которых крепился заряд различной формы, в зависимости от типа применяемой мины. Наиболее распространенными были прилипающие мины, полусферические типа Ni-04 и конусообразные типа Ni-05. Обычно их масса составляла 3- 6,5 кг с количеством взрывчатого вещества в 2-3 кг.
Рисунок противотанковой прилипающей мины.
Рисунок противотанковой полусферической мины Ni-04.
Рисунок противотанковой ударной мины Ni-05.
Любую мину-шест к танку должен был доставить смертник. А вот применение их было у всех разным. Так, прилепающуюся куммулятивную мину, солдат должен был прилепить к бору танка, за счет двух резиновых присосок. Затем дергал за петлю из шпагата и через 10-15 секунд после того как пламя по огнепроводным шнурам доберется до капсюлей-детонаторов происходил взрыв. Полусферическую фугасную мину надо было подсунуть под гусеницу танка либо с помощью шеста, либо с помощью веревок, за которые солдаты таскали ее с разных сторон, располагаясь перпендикулярно движению танка. Ударной куммулятивной миной необходимо было ударить ножками (штырями) в борт танка. Эти устройства подразумевали неминуемую смерть вооруженных ими солдат, которые не имели шансов избежать воздействия ударной волны и осколков корпуса танка. Наибольшее количество применений шестовой мины было зафиксировано в расположении частей 6-й японской армии.
Несмотря на то, что смертников натаскивали под девизом «Один человек – один танк», тактика применения мин оказалась абсолютно провальной, по тем же причинам, что и с «человеческими зарядами». Вместе с тем, американцы в боях за Окинаве от применения наземных тэйсинтай потеряли 272 танка М-4, хотя японцы и заплатили за них тысячами жизней.
Банзай-атака. Кадры из американского фильма «Битва навсегда» (1960 г).
Еще одним легендарным видом применения смертников являлись банзай-атаки – разнообразие массированной атаки японской армии против войск США на Тихом океане. Атака сопровождалась громкими боевыми криками «Банзай!» и имела целью уничтожение врага внезапным ударом. Характерной чертой подобных выступлений было то, что японцы часто шли с мечами и кинжалами в руках на вооружённого винтовками и пулемётами противника.
Кстати, само слово «банзай», японцами позаимствовано из китайского языка и значит пожелание «десять тысяч лет», аналогия старорусского «Многая лета» или в сегодняшнем понимании «Да здравствует!». Со временем использовалось в качестве боевого клича японских воинов, что в сегодняшнем русском языке означает «Ура!».
Несмотря на успешность банзай-атак на первой стадии войны, они постепенно утратили своё значение из-за привыкания армии США к таким ударам и выработки тактики противодействия. Впоследствии эти атаки превратились в массовые суицидальные акты, которые служили символом непокорности и смелости японского духа. Чувствуя поражение империи к концу Второй мировой войны, многие японские офицеры бездумно вели своих подчиненных в «последние штурмы», увеличивая и без того немалые потери Японии. Однако в целом японский Генштаб поощрял банзай-атаки.
Часть командиров империи понимала губительность такой тактики, рассматривая банзай-атаки как проявление «трусости», отказ брать на себя ответственность за проведение обороны страны и нежелания самоубийц думать над тем, как лучше остановить врага. Одним из примеров негативного отношения к подобным атакам среди японского руководства были приказы генерал-лейтенанта Курибаяси Тадамити, которые запрещали проводить банзай-атаки во время обороны Иводзимы. Благодаря соблюдению этих установок, японцы смогли долгое время сдерживать численно и технически превосходящую армаду США, нанеся противнику значительные потери.
Одна из крупнейших банзай-атак войны была проведена 7 июля 1944 года во время битвы за Сайпан против 105-го пехотного полка США. Два американских батальона потеряли в результате этой атаки 918 человек убитыми и ранеными, уничтожив 2 295 японских солдат.
Результаты банзай-атаки.
Американцы осматривают поле боя после банзай-атаки.
Нисколько не приуменьшая силу духа японских воинов, все-таки следует отметить, что по сложившейся традиции, перед атакой смертникам полагалось выпить традиционную рюмку саке. По многочисленным свидетельствам перед банзай-атаками воины выпивали, все что находили. Не следует забывать, что и наркотики в японской армии были легализированы. И было их больше, чем предостаточно. Зачастую в такую атаку гнали и раненных и гражданских лиц – от детей до стариков, причем вооруженных даже палками. Зафиксированы многочисленные факты, что перед банзай-атаками тяжело раненных, женщин и детей самураи расстреливали, дабы они не достались противнику. Например, так было на островах Сайпан, Гвадалканал, Ацу, Тараве, Биак, Иводзиме, Окинаве.
Как показали итоги войны, все проявления «самурайского духа» на суше оказались в лучшем случае бесполезными. В подавляющем же большинстве событий использование тактики самоубийственных атак носило ярко выраженный неадекватный характер, за который японцам были благодарны как американцы, так и русские. Что банзай-атаки, что подрывные заряды, что прочие экзотические средства самоуничтожения приводили лишь к напрасной трате личного состава. Это не наносило противнику эквивалентного урона и уж точно не могло спасти империю, затягиваемую водоворотом поражений.