Военнопленные | Иностранные военнопленные в СССР

Война без военнопленных невозможна. А мировые войны оперируют, как колоссальными размерами армий, так и огромными массами военнопленных. Известно, что миллионы советских военнослужащих во время Второй мировой войны попали в плен. Известна их нелегкая судьба в плену, принуждение к рабскому труду, высокая смертность в лагерях… Также известно, что и в Советском Союзе в плену находилось приблизительно такое же количество военнопленных иностранных государств, как воевавших против СССР, так и нейтральных стран и даже оккупированных Германий. Это были не только немцы и японцы, но и румыны, итальянцы, финны, венгры, австрийцы, чехи, словаки, французы, бельгийцы, шведы, хорваты, голландцы, поляки, датчане, испанцы … Информации о жизни иностранцев в советском плену весьма мало, а имеющаяся весьма скупая. Советскими историками эта тема не исследовалась, а за рубежом ограничивались «слезными» воспоминаниями очевидцев. Поэтому в этой публикации мы попытались не только обобщить различные данные об иностранных военнопленных, но и описать историю самых крупных контингентов  в советском плену.

Общие сведения

Несмотря на то, что Советский Союз не подписал Женевскую конвенцию 1929 года о содержании военнопленных, еще 1 июля 1941 года советское правительство утвердило «Положение о военнопленных», основные пункты которого соответствовали Женевской конвенции. Военнопленным гарантировались жизнь, безопасность, нормальное питание, медицинская помощь. Запрещалось оскорбление военнопленных и жестокое обращение с ними. Военнопленные рядового и унтер-офицерского состава, а с личного согласия и офицеры, могли привлекаться к труду в промышленности и сельском хозяйстве. В начале Великой Отечественной войны на территории СССР в составе Управления по делам военнопленных и интернированных (УПВИ) НКВД числилось 8 лагерей для военнопленных. К окончанию войны в системе УПВИ (с января 1945 года Главное управление по делам военнопленных и интернированных — ГУПВИ) находилось уже 267 лагерей с 2 454 отделениями.

Немецкие и румынские военнопленные в лагере УПВИ НКВД.

Впервые со значительным увеличением количества военнопленных советское командование столкнулось после окончания Сталинградской битвы. К концу 1942 года в плену находилось уже около 80 тысяч вражеских солдат и офицеров, а после января-февраля 1943 года количество военнопленных увеличилось до 151 тысячи человек, свыше 90 тысяч из которых находились на приемных пунктах в районе Сталинграда. Органы УПВИ НКВД оказались не готовы к этому. Не хватало теплой одежды, медикаментов и транспорта для вывоза военнопленных в тыл. Положение усугублялось и тем, что многие пленные были обморожены и истощены. Все это привело к увеличению заболеваемости и смертности среди военнопленных. В целях недопущения роста смертности среди военнопленных в срочном порядке были предприняты меры по развертыванию новых лагерей и обеспечению пленных медицинским обслуживанием. В апреле 1943 года были введены новые, увеличенные нормы их продовольственного снабжения. Несмотря на это, смертность оставалась очень высокой. Так, например, из учтенных с начала войны до 15 апреля 1943 года 291 856 военнопленных умерло 171 774 человека. В дальнейшем, благодаря улучшению условий содержания и медицинского обслуживания, введению в строй оздоровительных лагерей и отделений, смертность постоянно снижалась, но все равно оставалась значительной.

По официальным данным, приведенным в статистическом исследовании группы, возглавляемой генералом Г. Ф. Кривошеевым, до 9 мая 1945 года Красная Армия захватила в плен более 3 777 тысяч военнослужащих противника. Еще свыше 600 тысяч военнопленных добавилось в результате разгрома японских войск. В плену умерло 518 тысяч военнослужащих Германии и союзных Германии армий, что составляет 13,7% от всех учтенных военнопленных противника. После окончания советско-японской войны из 640 тысяч военнослужащих японской армии, захваченных в плен в августе-сентябре 1945 года домой не вернулось 62 тысячи человек (менее 10%).

К концу войны по принадлежности к странам количество военнопленных выглядело следующим образом: немцы – 2 389 560 чел. (умерло – 356 700 чел.), японцы – 639 635 чел. (умерло — 39 738 чел.), венгры – 513 767 чел. (умерло – 54 755 чел.), румыны – 187 370 чел. (умерло – 54 612 чел.), австрийцы – 156 682 (умерло – 10891 чел.), чехи и словаки – 69 977 чел. (умерло 4023 чел.), поляки – 60 280 чел. (умерло — 3128 чел.), итальянцы – 48 957 чел. (умерло – 27 683 чел.), французы – 22 120 чел. (умерло – 1325 чел.), хорваты – 21 822 чел. (умерло 1 476 чел.), голландцы – 4 729 чел. (умерло 200 чел.), финны – 2377 чел. (умерло – 403 чел.), бельгицы – 2 010 чел. (умерло  — 181 чел.), другие страны —  51 740 чел.

Динамика поступления военнопленных в лагеря УПВИ за годы войны такова: 1941 год — 9147 человек; 1942 год — 46 047; 1943 год — 181 148; 1944 год — 704 853; 1945 год — 2 179 749 человек. В то же время на формирование венгерских, румынских, чехословацких, югославских, польских и других национальных воинских частей и подразделений из числа военнопленных было передано около 57 тысяч человек.

С 1944 года в Красной Армии была установлена единая система, согласно которой плененные военнослужащие противника сначала попадали в полковые и дивизионные пункты приема военнопленных (ППВ), далее направлялись в армейские ППВ. Из армейского ППВ здоровые военнопленные направлялись во фронтовые сборные пункты военнопленных (СПВ) и через фронтовой приемно-пересыльный лагерь (ФППЛ) в тыловые лагеря военнопленных. Больных и раненых отделяли на армейском ППВ и направляли на лечение в спецгоспитали.

Немецкие военнопленные в одном из пунктов приема военнопленных.

Содержащиеся в лагерях работоспособные военнопленные по решению правительства распределялись для трудового использования на предприятия и стройки народного хозяйства. Использование труда военнопленных в первые годы войны носило эпизодический характер. В производственных лагерях отсутствовали элементарные условия для жизни и восстановления сил после тяжелого 12-часового труда. Все это приводило к увеличению заболеваемости и смертности. В дальнейшем условия труда для военнопленных улучшились. Работающим военнопленным начислялась заработная плата, а перевыполнявшим производственные задания — дополнительная премия. Эти деньги военнопленные могли потратить на приобретение различных товаров и продуктов питания в лагерных ларьках. По состоянию на 1 октября 1946 года к труду в народном хозяйстве было привлечено 1 718 422 человека из числа военнопленных. Их выработка во 2-м квартале 1946 года на 32 млн. рублей превысила стоимость их содержания. Параллельно с использованием военнопленных на «трудовом фронте» в лагерях проводилась большая агитационная работа. Ее целью была подготовка антифашистских кадров для использования их не только в период войны против войск противника, но и как пропагандистов советского образа жизни после возвращения на родину. В лагерях были созданы антифашистские школы и кружки, организованы комитеты «Свободная Германия», «Союз немецких офицеров», «Венгерский национальный комитет», «Румынский национальный блок», «Союз гарибальдийцев» и др. Число активистов-антифашистов составило 70 тыс. человек.

Ради исторической справедливости следует признать, что реальная практи­ка лагерей для военнопленных не всег­да была адекватной нормам гуманности. В силу разных причин (неорганизо­ванность, халатное отношение к испол­нению должностных обязанностей, во­енные и послевоенные трудности в стра­не и т.п.) в отдельных лагерях для во­еннопленных имели место факты низ­кой организации бытового обслужива­ния, случаи недостатка питания и т.п.

Возвращение немецких военнопленных в Восточную Германию.

Постепенное возвращение бывших военнопленных на родину началось сразу после окончания войны в Европе. В первых партиях, начиная с июня 1945 года, на родину отправлялись больные, инвалиды и нетрудоспособные военнопленные. Процесс возвращения военнопленных на родину растянулся до мая 1950 года. К этому моменту в плену остались лица, осужденные за военные преступления и некоторое количество военнопленных, по тем или иным причинам оставленных на территории СССР. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 28 сентября 1955 года «О досрочном освобождении германских граждан, осужденных судебными органами СССР за совершенные ими преступления против народов Советского Союза в период войны» были освобождены досрочно от отбывания наказания 8877 германских граждан и репатриированы в зависимости от местожительства в Германскую Демократическую Республику и в Федеративную Республику Германия. Последние осужденные военнопленные германской армии были освобождены и возвращены на родину 16 января 1956 года, а 23 декабря 1956 года состоялась передача последних японских военнопленных.

Венгры в Советском Союзе

27 июня 1941 года  Венгрия объявила войну СССР, и так на­зываемая Карпатская группа  общей численностью примерно в 45 тысяч солдат и офицеров вторглась в Украину. В ноябре 1941 года после тяжелейших потерь венгерские войска были отозваны с фронта, но уже в апреле 1942 года на территорию СССР была направлена 2-я венгерская армия численностью 200 тысяч человек. Кроме того, нема­ло добровольцев-мадьяр служили в войсках СС, например в «венгерской» ка­валерийской дивизии СС «Мария-Терезия». Девиз Венгерской королевской армии был такой: «Цена венгерской жизни — советская смерть». С августа по де­кабрь 1942 года венгерские войска вели бои под Воронежем и на Дону. Из состава только 2-й армии на территории СССР погибло более 100 тысяч человек. К марту 1944 года в советский плен попало 44 тысячи венгерских военнослужащих, к концу 1994 года количество венгерских пленных составляло 61 тысячу человек, а к июлю 1945 года их уже было 425,5 тысяч человек.

Венгерские военнопленные. Воронеж, 1942 г.

Венгерские военнопленные в Будапеште. 1945 г.

Колонна венгерских солдат в районе озера Балатон. 1945 г.

Колонны плененных венгерских солдат. 1945 г.

Среди советских солдат мадьяры-венгры считались са­мыми отпетыми извергами. И их ненавидели на­много больше, чем немцев. Наиболее отличились каратели 2-й венгерской армии, которые даже не зверствовали, а лютовали. Немцы изумлялись из необузданной жестокости, похожей на безумство психопатов: они изуверски пытали пленных, распиливали живых людей пилами, детишек поднимали на пиках, больных из госпиталей живьём зарывали в землю. Советские солдаты даже немцев щадили, но пощады венграм не было. Существует мнение, что генерал Николай Ватутин после всех свидетельств о преступлениях венгров отдал негласный приказ: «Мадьяр в плен не брать». Только в одном Коротоякском районе с июля 1942-го по январь 1943 года, мадьяры расстреляли 1009 жителей (в том числе 287 детей), подвергли пыткам и истязаниям более 15 тысяч человек (3007 детей), угнали в Германию более 25 тысяч (в том числе 10752 подростка). В селе Урыв Острогожского района фашисты полностью вырезали 10 семей. Перечень только задокументированных зверств мадьяр занял не один десяток томов судебных процессов после войны. Поэтому, даже удивительно, что так много венгров выжило и попало в плен.

Убравшись с территории СССР, венгерские военнослужащих с весны 1944 года вступили в оборонительные бои с наступающими частями Красной Армии на территории самой Венгрии и продолжали их вплоть до своей капитуляции 12 апре­ля 1945 года. Именно в это время основная часть военнослужащих, имевших гражданство Венгрии, и попала в плен. Из данных УПВИ НКВД следует, что с 27 июня 1941 года по июнь 1945-го всего было пленено 526,6 тысяч венгров, 513,7 тысяч из котрых попало в советские лагеря военнопленных, в т.ч. 49 генералов, 16 тысяч офицеров, 497,7 тысяч унтер-офицеров и рядовых. Остальные пленные были отпущены или не вывозились в СССР.

Хор венгерских военнопленных лагеря № 160 на репетиции. Суздаль, 1943 г.

Выдача питания венгерским военнопленным в лагере №84 в Асбесте. 1945 г.

С июня 1941 года по ноябрь 1955 года бы­ло репатриировано 459 тысяч человек. 21,7 тысяч венгров было передано на формирование венгерских национальных воинских ча­стей. В плену в СССР по разным причинам умерло 54 755 че­ловека, включая 3 генералов, 1566 офи­церов и 53 184 унтер-офицера и рядо­вых. Основными причинами смерти бы­ли раны и болезни, явившиеся следст­вием участия в боевых действиях; про­изводственный травматизм; болезни, вы­званные непривычным климатом и пло­хими бытовыми условиями; самоубийст­ва; несчастные случаи. Военных преступлении, совершенных венгерскими соединениями в годы войны, было огромное число. Поэто­му виновных искали и судили даже в 50-х годах. За военные преступления, только  к смертной казни приговорили  476 венгров, а всего было осуждено более 3,5 тысяч человек.

Как и во всех остальных лагерях системы ГУПВИ НКВД, венгры содержались более чем в 20 лагерях, разбросанных по всей территории СССР, условия жизни в которых  зависели от многих факторов, в том числе и от климата, в зависимости от того где располагался лагерь. По продовольственному и медико-са­нитарному снабжению венгерские воен­нопленные, как и военнопленные других государств, приравнивались к во­еннослужащим тыловых частей Красной Армии. В частности, согласно телеграмме Генерального шта­ба Красной Армии №131 от 23 июня 1941 года, были установлены такие нор­мы питания на одного военнопленного в сутки: хлеб ржаной — 600 г, крупа разная — 90 г, мясо – 40 г, рыба и сельдь – 120 г, картофель и ово­щи — 600 г, сахар – 20 г и т. д. (всего 14 наименований). Кроме того, добро­вольно сдавшимся в плен (перебежчи­кам) в соответствии с постановлением СНК СССР от 24 ноября 1942 года вы­давалась суточная норма хлеба на 100 грамм больше, чем остальным. Для улучшения продовольственного снабжения военнопленных при каждом лагере организовывались ларьки (хотя ввиду военного времени они стали функ­ционировать лишь после 1944 г.). Для физически ослабленных военнопленных согласно приказу НКВД СССР от 18 ок­тября 1944 года были установлены но­вые нормы питания (в частности, хлеба стали выдавать по 750 г в сутки на од­ного человека).

Условия содержания военнопленных в лагерях контролировалось руководством ГУПВИ. Например, в ходе плановой проверки ко­миссией ГУПВИ НКВД СССР фронто­вого лагеря для военнопленных №176 (г. Фокшаны, Румыния, 2-й Украинский фронт) в январе 1945 года, в котором содержались 18 240 военнопленных, из них венгерских — 13 796, был выявлен ряд не­достатков. Горячая пища выдавалась два раза в сутки, раздача еды была пло­хо организована (завтрак и обед длил­ся 3-4 часа). Питание оказалось очень однообразным (отсутствовали жир и овощи), сахар не выдавался. При этом было установлено, что полученные администрацией лагеря наряды на карто­фель, на сахар и на сало-шпиг до 25 ян­варя 1945 года так и не были реализо­ваны. Иначе говоря, необходимо было съездить на продовольственные базы и получить указанные продукты, но ответ­ственные должностные лица своевре­менно этого не сделали. Следует подчеркнуть, что даже после такой проверки положение в лагере улучшилось незначительно. Это дало основание репатриированным вен­герским военнопленным-антифашистам, следовавшим транзитом домой через ла­герь №176, написать в декабре 1945 года коллективное письмо об увиденных ими недостатках в содержании военно­пленных на имя секретаря ЦК Венгер­ской коммунистической партии М. Ракоши. А тот в свою очередь направил его лично К.Е. Ворошилову. По дан­ному факту руководством МВД СССР было проведено служебное расследова­ние. Начальник лагеря №176 старший лейтенант Пурас был наказан. Следует отметить, что описанный случай не был единичным, а скорее являлся системным. Лишь после 1947 года в СССР, с началом восстановления послевоенного народного хозяйства, условия  функционирования лагерей существенно улучшились.

Венгерское кладбище в селе Рудкино занимает площадь около трех гектаров.

В завершение отметим, что непонятно, по каким сообра­жениям после таких диких зверств венгров с СССР, нынешние российские власти разрешили возводить мемориалы в честь мадьярских солдат. Только в Воронежской области было построено три мемориала: в селах Урыв и Болдыревка Острогожского района, в  селе Рудкино Хохольского района. А в это время в Венгрии сносят памятники советским воинам-освободителям…

Немецкие военнопленные в Советском Союзе

Первые немецкие военнопленные в СССР начали поступать в 1941 году, хотя в силу наступления немецких войск их было совсем немного. Считается, что с 22 июня по 31 декабря немецких военнопленных было всего 9 147 человек. До начала советского наступления под Сталинградом количество пленных удвоилось. А после разгрома немецких войск под Сталинградом их количество увеличилось на 91 тысячу. Дальше, по мере провижения Красной Армии на Запад, количество военнопленных ежегодно увеличивалось и достигло своего максимума – более миллиона человек —  в 1945 году, после капитуляции Германии.

В силу различных методик подсчета военнопленных считается, что в плен попало от 2,4 до 3 млн. немцев. Различие в методиках определяется тем, что одни считают лишь только военнослужащих немцев служивших в вооруженных силах Германии, другие в это число включают и другие национальности, например австрийцев, третьи к служащим Вермахта, Кригсамрине и Люфтвавве добавляют служащих СА, СД, Гитлерюгенда, Фольксштурма, организации Тодта и других военизированных организаций. Иногда к военнопленным добавляют немцев, интернированных в СССР для работ по восстановлению разрушенного народного хозяйства. И хотя условия их жизни в лагерях не многим отличалось от военнопленных, все же к ним они не относились.

Различие данных получается и в учете пленных в армейских структурах и подразделениях ГУПВИ. Так по армейским данным количество захваченных пленных значительно больше, а поступивших в лагеря различного уровня ГУПВИ – меньше. Это объясняется тем, что на этапе перемещения пленных со сборных пунктов в лагеря ГУПВИ количество военнопленных уменьшалось: отбирались военные преступники (всего 35 тысяч человек), умирали раненные и больные, были побеги и случаи суицидов. К примеру, из захваченных в районе Сталинграда военнопленных в лагеря не поступило более 20 тысяч человек. Большинство таких военнопленных попало в число без вести пропавших. По данных немецких источников таких людей числится около 700 тысяч человек. В силу этого, существуют различия в цифрах и погибших военнопленных: от 356 тысяч до 1 млн. человек. Вместе с тем, наиболее объективными данными являются учетные данные ГУПВИ НКВД, согласно которым числилось 2 389 560 военнопленых немцев, из которых умерло в плену 356 700 человек.

Немецкие военнопленные под Москвой. 1941 г.

Лагерь для военнопленных. 1941 г.

Основная масса немецких военнопленных находилась в лагерях в следующих регионах СССР: Центральный регион — 50 лагерных управлений с 655 отделениями; Северо-западный регион  — 15 лагерных управлений с 153 отделениями: Северный регион  — 5 лагерных управлений с 38 отделениями; Западный регион  — 30 лагерных управлений с 315 отделениями; Южный регион  — 34 лагерных управлений с 515 отделениями; Волжский регион  — 16 лагерных управлений с 135 отделениями; Северный Кавказ  — 12 лагерных управлений с 129 отделениями; Закавказье  — 11 лагерных управлений с 116 отделениями; Уральский регион  — 27 лагерных управлений с 281 отделениями; Западная Сибирь  — 6 лагерных управлений с 54 отделениями; Юг Центральной Азии  — 3 лагерных управлений с 13 отделениями; Казахстан  — 7 лагерных управлений с 50 отделениями.

Отношения с военнопленными регулировались «Положением о военнопленных», утвержденным Постановлением СНК СССР №1798-800с от 1 июля 1941 года. При этом правительство СССР в одностороннем порядке взяло на себя обязательства соблюдать Женевскую конвенцию «Об обращении с военнопленными» 1929 года, хотя на практике применяло ее положение выборочно и эпизодически. Этот шаг был обусловлен политическими соображениями, по которым военнопленных противоборствующей стороны нужно было по возможности сделать лояльными Советскому Союзу, а если получится, то и его друзьями. В Положении содержались основные принципы эвакуации военнопленных, условия их содержания и правового положения, трудового использования, уголовной и дисциплинарной ответственности. Военнопленным гарантировалось соответствующее их статусу обращение, предоставление медицинской помощи, возможность переписки с родственниками и получения посылок. В дополнение и уточнение «Положения о военнопленных» УПВИ НКВД СССР разработало ряд инструкций. Согласно им, у военнопленных не подлежали изъятию обмундирование, ордена и знаки, предметы религиозного культа, письма с фотографиями, деньги, часы, кольца, очки, канцелярские принадлежности, предметы туалета, постельные принадлежности, портсигары, табак и зажигалки. Офицеры, полицейские, жандармы размещались отдельно от солдат и младшего начальствующего состава. Военнопленные рядового и унтер-офицерского состава могли привлекаться к работе, как в лагере, так и вне лагеря в промышленности и сельском хозяйстве. Офицеры и приравненные к ним военнопленные могли привлекаться к работам лишь с их согласия. В свободное время разрешалось чтение газет, игра в шашки, шахматы и другие не азартные игры. Предусматривалось проведение массово-политической работы среди военнопленных.

Группа пленных немцев из лагеря военнопленных направляется на работу. 1941 г.

Пленные немецкие солдаты за работой в каменоломне. 1941 г.

Труд военнопленных использовался в Советском Союзе на протяжении всей войны и после ее окончания. В этом процессе можно выделить два основных периода: с июня 1941 по май 1945 года (первый период — военный) и с июня 1945 по 1956 год (второй — послевоенный). Первый период распадается на три этапа: июнь 1941 — март 1943 года (становление системы организации труда военнопленных в первые годы Великой Отечественной войны); апрель 1943 — декабрь 1944 года (начало планомерного использования труда военнопленных в народном хозяйстве СССР); январь–май 1945 года (применение труда военнопленных на заключительном этапе войны).

По состоянию на 1 февраля 1942 года УПВИ приняло от частей Красной Армии 10 599 человек, из которых к этому времени в живых осталось 8 427 человек (79,5 %). Они содержались в шести лагерях: Спасозаводском, Актюбинском Казахской ССР, Елабужском Татарской АССР, Темниковском Марийской АССР и Оранском Горьковской области. Вплоть до конца 1941 года большинство пленных не использовались на объектах народного хозяйства, не велся учет выполненных работ. Только после завершения Московской битвы руководство НКВД занялось вопросами трудоиспользования бывших военнослужащих Вермахта. С января 1942 года их труд начал применяться на добыче угля, руды, торфа и лесоразработках. Однако производственные лагеря еще не отвечали элементарным жилищно-бытовым условиям. Питание было недостаточным, не хватало медикаментов, имущественного снабжения, рабочий день продолжался 12 часов при плохой организации труда. Работы, выполняемые военнопленными, не были разделены по степени тяжести: и здоровые, и слабые выполняли одинаковые виды работ, трудились полный рабочий день без скидки на состояние здоровья. В этих условиях труд военнопленных был малоэффективным, заболеваемость и смертность — высокими. Военнопленные в производственных лагерях очень быстро теряли трудоспособность. На работу выводилось меньше 50 % военнопленных, их норма выработки составляла не более 15–25 %. 17 июля 1942 года УПВИ выпустило директиву, которая предписывала проводить обязательное ежеквартальное медицинское освидетельствование военнопленных для определения степени их трудоспособности. Осмотр проводила специальная врачебно-трудовая комиссия (ВТК). По итогам врачебно-трудовой экспертизы все военнопленные подразделялись на четыре группы трудоспособности. Первую группу составляли лица, способные выполнять любые виды работ, вторую — способные выполнять работы средней тяжести, в третью — только легкие виды работ. В четвертую группу входили инвалиды и хронические больные, чей труд можно было иногда использовать в мастерских лагерей. В декабре 1942 года для улучшения физического состояния военнопленных, ослабленных при этапировании, на производстве или после перенесенных болезней, а также поднятия их трудоспособности Управление по делам военнопленных и интернированных выпустило «Положение об организации оздоровительных команд в лагерях для военнопленных НКВД СССР». В нем было предусмотрено улучшенные бытовые условия, усиленное питание и освобождение от работ.

В соответствии с требованиями международных конвенций об обращении с военнопленными приказом НКВД СССР от 5 июня 1942 года было определено денежное довольствие, выдаваемое всем военнопленным для приобретения предметов первой необходимости: 10 рублей — для рядового и унтер-офицерского состава, 25 рублей — для старшего командного состава и 50 рублей — для высшего командного состава. В августе 1942 года НКВД установил нормы денежного вознаграждения работающим военнопленным. Они были очень низкими и не оказывали существенного влияния на результаты труда. Находящимся на нормированных работах стали выплачивать от 10 рублей (выполнение нормы на 40-50 %) до 50 рублей (для выполняющих нормы). Бригадирам и десятникам выплачивалось от 30 до 100 рублей, врачам — 40 рублей, фельдшерам и работающим на ненормированных работах – 20 рублей, хозяйственной обслуге – 10 рублей в месяц. За плату пленный мог приобрести в месяц от 50 г до 250 г (перевыполняющий норму) махорки.

Большая часть взятых в плен в конце 1942 — начале 1943 года военнослужащих Вермахта состояла из ослабленных и больных, истощенных в окружении, обмороженных и морально подавленных, поэтому они так и не попали в производственные лагеря, а из тех, кто попал в эти лагеря, больше половины не привлекались к работам на предприятиях. Значительная часть сталинградских пленных страдала дистрофией, дизентерией и сыпным тифом, вызванными, как длительным недоеданием в окружении, так и плохой организацией питания в пути к приемным пунктам и в эшелонах, следовавших в тыловые лагеря. Итоги производственной деятельности лагерей УПВИ НКВД на этом этапе оказались самыми низкими за все военные и послевоенные годы их существования.

Военнопленные на утренней поверке в лагере для военнопленных. 1942 г.

Раздача пищи пленным немцам в лагере военнопленных. 1942 г.

Немцы, плененные в ходе Сталинградской битвы. 1943 г.

Пленные немецкие солдаты в районе Гомеля. 1944 г.

Немецкие военнопленные на сборном пункте. 1944 г.

Начало планомерного использования труда военнопленных в народном хозяйстве СССР (2-й этап) приходится на период коренного перелома в ходе Великой Отечественной войны до того момента, когда территория страны во второй половине 1944 года была полностью освобождена от оккупации. В условиях изменившейся обстановки на фронте, увеличения численности взятых в плен солдат противника началось восстановление освобожденных районов страны. Данный период связан с появлением первых документов нормативного характера. Они определяли условия применения труда военнопленных, регулировали взаимоотношения лагерей для военнопленных с хозяйственными организациями, устанавливали порядок открытия производственных лагерей. Так, 6 апреля 1943 года вышла в свет директива НКВД СССР за подписью заместителя наркома внутренних дел С.Н. Круглова о порядке трудового использования военнопленных и Типовой договор УПВИ НКВД СССР на выделение рабочей силы хозяйственным органам. Директива определила порядок открытия лагерей производственного назначения. Для всех прибывающих в лагерь устанавливался 21-дневный карантин. Каждый вновь поступивший военнопленный должен был пройти врачебно-трудовую комиссию, которая определяла его группу трудоспособности. В соответствии с ней впоследствии устанавливались нормы выработки. Учитывались гражданские специальности. В зависимости от физического состояния военнопленного устанавливалась продолжительность рабочего дня, которая не должна была превышать 8 часов. Военнопленным полагались 4 выходных дня в месяц, ежедневный непрерывный ночной отдых не менее 8 часов. Взаимоотношения между лагерями и предприятиями, использующими труд военнопленных, должны были оформляться в строгом соответствии с типовым договором УПВИ. Все расчеты за выполненные работы могли производиться предприятиями строго по единым нормам выработки и расценкам. Выдача средств и продуктов непосредственно военнопленным категорически запрещалась. Особое внимание в типовом договоре уделялось помещениям и их оборудованию, которые предприятия должны были иметь при организации лагерей. Норма жилой площади устанавливалась из расчета 2 кв. м на 1 человека. В целях стимуляции роста производительности труда военнопленных хозорганы, по решению правительства, начали выдавать дополнительное питание для военнопленных, выполнявших и перевыполнявших нормы выработки. Типовой договор включал в себя все основные условия трудоиспользования военнопленных, изменять которые категорически запрещалось.

Немецкие военнопленные из Грязовецкого лагеря  №150 работают на лесозаготовке в Вологодской области. 1945 г.

Немецкие пленные за работой на швейном производстве лагеря военнопленных №466 в Московской области. 1945 г.

Более половины работавших военнопленных было занято в строительной промышленности. Они работали на восстановлении разрушенных противником промышленных предприятий в Сталинграде. Были организованы лагеря на крупнейших стройках черной металлургии — Тагилстрое, Челябметалугстрое, строительстве Владимирского тракторного завода, завода тяжелого машиностроения в Орске, на работах по восстановлению Комбината №100 Наркомата боеприпасов в г. Алексине. Значительно был расширен Асбестовский лагерь в Свердловске, где военнопленные выполняли 70 % плана по добыче асбестовых руд. Значительное число (около 25 %) всех военнопленных работало на лесозаготовках и деревообделочных работах. Военнопленные использовались также на работах в Вольской группе цементных заводов и Кыштымском карьере в Челябинской области по добыче каолиновых руд. В угольной промышленности военнопленные работали на строительстве шахт и жилых поселков в тресте «Кизелшахтстрой» и на добыче угля в шахтах Кизеловского угольного бассейна. Кроме того, военнопленные использовались на строительстве и расширении лагерей, в подсобных хозяйствах, в мастерских по ширпотребу и авторемонтных мастерских. Основным видом изделий ширпотреба являлись мебель, бочки, ведра, корзины, кирпич, игрушки и др. Продукция ширпотреба в основном шла на удовлетворение внутрилагерной потребности. Основное влияние на результаты труда военнопленных оказывало, как и прежде, их продовольственное обеспечение. В «Положении о военнопленных» не были четко прописаны нормы питания военнопленных. Положение давало право определять нормы питания НКВД (МВД) СССР. Нормы питания, установленные в начале войны, с трудом могли покрыть энергетические затраты человека, находящегося в покое. В августе 1942 года в условиях продовольственных трудностей на южном крыле советско-германского фронта НКВД отменил прежние дифференцированные нормы питания. Все военнопленные, независимо от состояния их здоровья, стали получать продукты по основной норме: хлеба ржаного — 400 г, крупы — 100 г, муки — 20 г, рыбы — 100 г, сахара — 20 г, овощей и картофеля — 500 г. Калорийность суточного рациона основного пайка составляла всего 1 750 калорий, а работающих — 2 274 калории. Такая калорийность питания не покрывала даже энергетических затрат человека, находившегося в полном покое. Недостаток пищи вел к дистрофии и авитаминозу. Эти заболевания составляли тогда 70 % среди других болезней и были причиной 80 % всех смертных случаев. Особенно пострадали от введения новых норм больные и ослабленные военнопленные, что вызвало быстрый рост смертности среди военнопленных. Действие заниженных норм питания совпало с массовым притоком военнопленных в лагеря из района Сталинграда в состоянии сильного истощения. Среди прибывших — значительное количество составляли инфекционные больные. Медицинские работники в лагерях делали все возможное для спасения их жизней. К 15 апреля 1943 года за два с половиной месяца после окончания Сталинградской битвы в лагерях и приемных пунктах НКВД умерло 99 946 человек. Всего с начала войны к этому времени из 291 856 учтенных УПВИ НКВД военнопленных умерло 171 774 человека, или почти 59 %.

9 апреля 1943 года были введены новые нормы снабжения. Ослабленным военнопленным увеличили норму по хлебу на 25 %, минимальная выдача хлеба для военнопленных, занятых на тяжелых физических работах и выполняющих норму до 50 %, выросла до 650 г, для выполняющих норму на 100 % — до 1 000 г. В течение войны нормы питания еще дважды изменялись в сторону увеличения. Одновременно принимались меры по борьбе с хищениями и по усилению контроля над расходованием продуктов питания. Существенную роль в обеспечении военнопленных продуктами питания играли подсобные хозяйства лагерей, в которых работали бригады военнопленных по заготовке топлива, сена, ловле рыбы, выращиванию картофеля, сбору дикорастущей зелени, грибов, плодов и ягод.

К концу 1944 года использование труда военнопленных становится массовым. Однако постоянное расширение производственных лагерей, непрерывное поступление в СССР новых контингентов военнопленных, отсутствие опыта у работников производственных аппаратов в деле организации труда приводило к тому, что жилищно-бытовые условия в лагерях ухудшались, качество оказываемой медицинской помощи оставалось низким, и поэтому эффективность трудового использования военнопленных вплоть до окончания войны была невысокой. В среднем в военное время ежегодно на объектах народного хозяйства работало около 90 тысяч человек, или 37,8 % среднесписочной численности лагерей ГУПВИ. Валовая сумма их заработка составила 551,6 млн. рублей, за счет которого было покрыто лишь 29,1 % расходов на содержание лагерей. К завершению войны число военнопленных, работавших на объектах народного хозяйства, выросло в 1,5 раза. В мае 1945 года в системе УПВИ существовало 185 производственных лагерей, в которых содержалось 555 тысяч человек, закрепленных за предприятиями более 30 министерств. 25 % из них работали на предприятиях угольной промышленности, 10 % — на объектах Наркомата строительства и НКВД. Значительное число военнопленных работало на строительных объектах Наркомата жилищно-гражданского строительства, предприятиях Наркомата боеприпасов, Наркоматов обороны, промышленности строительных предприятий, путей сообщения и др. Однако НКВД СССР так и не удалось, несмотря на все усилия, добиться возмещения расходов по содержанию военнопленных и вывода на производство не менее 80% трудового фонда.

В послевоенные годы, на вторую половину 1945 — начало 1946 года, приходится этап массовой организации производственных лагерей ГУПВИ. Этот период связан с процессом массового вывоза военнопленных из фронтовых в тыловые производственные, офицерские и оздоровительные лагеря, а также в отдельные рабочие батальоны Министерства вооруженных сил. К концу 1945 года контингент ГУПВИ вырос примерно в 4 раза. Доля пленных в общей численности рабочих и служащих СССР составила около 7 %, в том числе в составе рабочих — более 10 %. В последующие годы в связи с репатриацией и смертностью она будет постоянно уменьшаться. К весне 1946 года было в основном закончено обустройство лагерей, во время которого решены вопросы размещения военнопленных, хотя и в очень стесненных условиях, организовано питание, снабжение одеждой и обувью, медицинское обслуживание. Было также организовано обучение пленных рабочим специальностям, подобраны кадры производственных лагерей и установлена связь между руководством лагерей и предприятий.

Немецкие пленные в Мингячевире. Азербайджан.

Обед в советском лагере для военнопленных. 1945 г.

Использование военнопленных в качестве рабочей силы регламентировало «Положение о трудовом использовании военнопленных», утвержденное НКВД СССР 29 сентября 1945 года. Положение стало основным нормативным документом по руководству трудовыми процессами в лагерях ГУПВИ на весь послевоенный период. Оно не только приписывало всем военнопленным рядового и младшего начсостава в обязательном порядке трудиться для ликвидации ущерба, причиненного войной, но и рассматривало отказ от работы или халатное отношение к труду как нарушение воинской дисциплины, которое влекло за собой соответствующее наказание. В документе была сформулирована основная задача работников ГУПВИ на послевоенное время: «Военнопленный обязан своим трудом возместить стоимость своего содержания. Администрация лагеря обязана добиваться максимально продуктивного трудового использования контингента и обеспечить возмещение государству расходов на содержание лагеря». В Положении были определены порядок распределения военнопленных на работы, режим рабочего времени, организация труда. В нем был систематизирован порядок расстановки рабочей силы и производства работ, определены меры по поднятию производительности труда, соблюдению техники безопасности, учету выполненных работ. В этом документе был определен порядок выплаты денежного вознаграждения военнопленным, выполняющим и перевыполняющим действующие нормы выработки. Работающим на тяжелых работах выплачивалось месячное вознаграждение в количестве 85 % от суммы заработка сверх 200 рублей, на прочих работах — 70 %. При этом сумма денежного вознаграждения не могла превышать 200 рублей в месяц на одного военнопленного, выполняющего тяжелую работу, и 150 рублей — прочие работы. Командиры отделений получали 20% надбавку к сумме, причитающейся за выполненные работы. Командирам взводов и рот выдавалось денежное вознаграждение в размере 50 и 75 рублей в месяц соответственно. Не выполняющим нормы военнопленным, а также занятым на хозяйственном обслуживании лагерей и неработающим, денежное вознаграждение не выплачивалось. При этом каждому военнопленному разрешалось иметь на руках не более 150 рублей наличных денег, а остальные суммы начислялись на их лицевые счета. Кроме денег, для выполняющих нормы полагалась бесплатная выдача дополнительного горячего блюда и табака по соответствующим нормам, установленным Приказом НКВД СССР от 19 мая 1945 года. Дополнительные льготы были установлены для выполняющих нормы более чем на 110 %. Им предприятие могло отпускать второе горячее блюдо за наличный расчет. Для воздействия на плохо работающих военнопленных, согласно Положению, применялось ранее установленные дисциплинарные меры. Самым тяжелым наказанием оставался перевод в штрафное подразделение с особо тяжелым режимом работ на срок до трех месяцев. Военнопленных, злостно уклоняющихся от работы, предписывалось отдавать под суд военного трибунала с рассмотрением дел в показательном порядке в присутствии других военнопленных.

Групповой портрет немецких военнопленных в лагере №207 Молотовской области. 1946 г.

Военнопленные читают газету «Свободное слово» в  лагере №165, в районе города Вязники. 1945 г.

В январе 1946 года в лагерях содержалось 82 тысячи военнопленных офицеров Вермахта. Из них около 5 тысяч человек добровольно работали и использовались в 78 качестве командиров подразделений, взводов, рот и на инженерно-технических должностях. 77 тысяч человек, в соответствии с Положением о военнопленных, не работали. Изыскивая дополнительные трудовые ресурсы, НКВД пыталось добровольно привлечь их к труду. Но это не дало результатов. В связи с этим, 19 февраля 1946 года, в нарушение Положения о военнопленных, вышла Директива министра внутренних дел С.Н. Круглова «О привлечении к труду военнопленных бывших офицеров немецкой национальности бывшей германской армии, имевших воинское звание от младшего лейтенанта до капитана включительно». За пленными офицерами был сохранен офицерский паек. В вопросах трудового использования они были приравнены к военнопленным рядового состава. Основанием для нововведения послужил приказ НКВД СССР от 2 ноября 1945 года «О лишении права ношения знаков различия и знаков отличия военнопленных германской армии».

В первой половине 1946 года руководство МВД СССР стало рассматривать переписку как фактор, имеющий политическое значение и способствующий повышению производительности труда. 2 сентября ЦК ВКП (б) вынес решение о необходимости улучшить переписку военнопленных с их семьями. В результате к этому вопросу в лагерях стали относиться более ответственно, и многие бюрократические препоны были преодолены. В течение четвертого квартала 1946 года связь со своими семьями смогли установить большинство военнопленных. 23 ноября 1949 года МВД СССР запретило переписку с родственниками пленным, осужденным военными трибуналами и отбывающим наказания в лагерях ГУЛАГа, и всем другим осужденным и подследственным.

В июне 1947 года немецкие военнопленные стали иметь возможность получать еще и денежные переводы из-за границы. В январе 1948 года, когда пришло соответствующее разрешение Совета Министров СССР, МВД СССР утвердило порядок получения военнопленными и интернированными посылок из-за границы от своих родственников. В июле 1953 года приказом МВД СССР переписка с родственниками, получение посылок и денежных переводов были разрешены и осужденным военнопленным.

Одним из основных направлений деятельности лагерей была политическая работа с военнопленными. Ее задачей было добиться лояльного отношения основной массы военнопленных к СССР и понимания ими ответственности за причиненные их армиями разрушения на территории СССР. На этой основе строились в лагерях требования добросовестного отношения к труду. Рядом с офицерами спецпропагандистами там находились уполномоченные Национального комитета «Свободная Германия» (НКСГ). По призыву НГСГ военнопленные были объявлены «солдатами восстановления», а проведение восстановительных работ — «национальным долгом немцев». Другой важной задачей политработы являлось воспитание из числа военнопленных надежных антифашистов, способных по возвращению на родину вести борьбу за переустройство своих стран на демократических началах.

В 1947 году широкое распространение получили договоры о трудовом соревновании между отделениями лагерей и бригадами военнопленных. Бригадные формы соревнования получили наибольшее распространение. Бригада являлась основным производственным звеном. В ней была установлена коллективная ответственность за итоги выполнения месячных планов. Только когда вся бригада выполняла задание, ее членам начислялось премиальное вознаграждение. Итоги трудовых соревнований подводились на общих собраниях пленных. В каждом лагерном отделении имелись доски производственных показателей, на которых ежедневно фиксировались трудовые достижения каждой бригады. Часто рядом с досками помещались витрины с портретами тех, кто добивался наибольших результатов. Пропаганда передовиков осуществлялась также через стенную печать, выпускаемую антифашистскими комитетами.

Большинство производственных лагерей ГУПВИ в 1946–1947 годах стало рентабельным. Это было связано с улучшением организации труда военнопленных, условий их содержания и медицинского обслуживания. В результате выросло количество трудоспособных военнопленных, что было также связано с постоянно проводимой репатриацией на родину больных и инвалидов, а это сокращало расходы на содержание неработающих.

На положении военнопленных, снабжении их продуктами питания, а следовательно, и на их физическом состоянии сильнейшим образом отразилась засуха 1946 года. Она привела к недоеданию и голоду в ряде районов страны. В сентябре началось ухудшение продовольственного снабжения военнопленных. С 1 октября им прекратили выдачу установленной ранее 25 % надбавки к нормам картофеля и овощей, хлеба и крупы. 14 октября МВД СССР отменило выдачу дополнительных горячих блюд для выполнявших норму выработки. С 1 декабря как ослабленные, так и работающие военнопленные были лишены всех видов дополнительного питания и переведены на основную норму питания (изменения не коснулись общегоспитальных больных, офицеров и генералов). В итоге, к концу 1946 года суточный рацион военнопленного был снижен с 3 200 до 2 368 калорий. Но и по основной норме питание могли получить только те военнопленные, которые выполняли план. По состоянию на 1 февраля 1947 года доля трудоспособных среди военнопленных резко уменьшилась. В течение всего года лагерям ГУПВИ так и не удалось полностью оправиться от последствий ухудшения питания, произошедшего в конце 1946 года и даже вызвавшего необходимость введения чрезвычайного положения с января по апрель 1947 года.

Репатриация военнопленных из СССР началась сразу после окончания войны в Европе и продолжалась до весны 1950 года. Она оказывала существенное влияние на производительность труда военнопленных. Осужденные военнопленные и интернированные пробыли в СССР до конца 1956 года. В первую очередь на родину отправляли инвалидов, больных туберкулезом, хронических больных с хирургическими заболеваниями, больных дистрофией 1-й и 2-й степени, а также длительно нетрудоспособных. В 1946 году на родину были отправлены первые большие партии военнопленных антифашистов. Отправка проводилась, как правило, по решению ЦК ВКП(б) по персональным спискам. В 1947 году примерно половину из отправляемых на родину уже составляли трудоспособные.

В апреле 1947 года на 4-й сессии Совета министров иностранных дел Великобритании, СССР, США и Франции было принято решение о завершении репатриации немецких военнопленных, находящихся на территории союзных держав до 31 декабря 1948 года. Однако СССР не выполнило взятых на себя обязательств. В 1948 году, в разгар холодной войны, СССР отказался от репатриации всех немецких военнопленных к концу года. Комиссия Совета Министров вынесла решение репатриировать в 1948 году только 300 тысяч больных и малоработоспособных немцев. На 1 января 1949 года в системе ГУПВИ все еще содержалось 431 843 немцев. Задержка со сроками репатриации объяснялась, в том числе и массовым спросом на рабочую силу.

Немецкие военнопленные, возвратившиеся из СССР и прибывших в лагерь Мюнстера в британской оккупационной зоне. 1947 г.

Группа недавно освобожденных немецких военнопленных ожидает отправки домой. 1949 г.

Вернувшиеся из советского плена на вокзале в Хофе. 1949 г.

Массовый процесс репатриации военнопленных немцев был завершен еще к весне 1950 года. По сообщению ТАСС от 5 мая 1950 года «О завершении репатриации военнопленных», на конец апреля 1950 года в СССР оставалось 14 тысяч осужденных немецких военнопленных. Из них были репатриированы в период с мая 1950 по январь 1956 года 13 501 немецкий военнопленный, остальные умерли по разным причинам или остались на жительстве в СССР. Всего 2 031,7 тысяч  немецких военопленных вернулись на родину.

Итальянские военнопленные в Советском Союзе

После нападения Третьего рейха на СССР, Муссолини как верный союзник предложил отправить туда итальянские экспедиционные войска. Первоначальная численность экспедиционного корпуса составляла около 62 тысячи человек. Первые бои с отходящими формированиями РККА произошли в междуречье Буга и Днестра в августе 1941 года. 20 октября экспедиционный корпус, действуя совместно с горно-стрелковыми частями Вермахта захватил  промышленный центр Украины — город Сталино (ныне Донецк). Корпус был вовлечён в действия по оккупации  Одессы и её окрестностей после оставления Красной Армии города.  С наступлением зимы войска корпуса были заняты усилением контроля над своей зоной оккупации и подготовкой оборонительных позиций. К концу зимы 1941-42 годов потери корпуса составили 8 700 человек. С июля 1942 года после пополнения и переформирования, итальянский экспедиционный корпус сменил название на «8-ю итальянскую армию».

К июлю 1942 года армия вышла на рубеж, проходящий по правому берегу Дона. К концу осени 1942 года армия была размещена на левом фланге немецкой 6-й армии, между венгерскими и румынскими войсками. Протяжённость итальянского участка составила свыше 250 км. Рубеж проходил по берегу реки Дон. На своём участке итальянцы создали слабую оборону: не выкопаны траншеи, не созданы эффективные оборонительные позиции. К ноябрю 1942 года корпус насчитывал 229-235 тысяч человек.

Итальянские войска в Советском Союзе. Июль 1942 г.

Итальянские офицеры во главе с генералом Бруно Малагути за картой. 1942 г.

В декабре 1942 года в ходе Среднедонской операции советского Юго-Западного фронта 8-я армия вела ожесточённые бои, но к 24 декабря была практически полностью разгромлена в районе Алексеево-Лозовский — Верхнечирская. Остатки армии вынуждены отступить вместе с немецкими и румынскими войсками. В апреле 1943 года уцелевшие солдаты были возвращены в Италию для отдыха и переформирования. Однако в связи с капитуляцией Италии 8 сентября, армия так и не была сформирована вновь.

За период с 20 августа 1942 по 20 февраля 1943 8-я армия потеряла убитыми и пропавшими без вести 87 795 человек, раненными и обмороженными — 34 474 человека. Всего, около 130 тысяч итальянцев было окружено в ходе наступления советских войск под Сталинградом. Согласно итальянским источникам, около 20 800 солдат погибло в боях, от 48 до 64 тысяч человек было захвачено в плен и 45-55 тысячам итальянцев повезло уйти.

Итальянские военнопленные под Сталинградом. 1943 г.

По учетным данным УПВИ количество итальянцев в плену составило 48 957 человек, из которых умерло – 27 683 человек. По итальянским данным из 8-й армии 84 830 человек пропало бе вести, 54 тысячи попало в плен, 44 тысячи умерло в неволе. Разбежность в цифрах, скорее всего, объясняется хаотичным отступлением итальянских войск после прорыва их обороны, где в условиях снежной и морозной зимы в степи, многие умерли от холода и изнеможения. Кроме того, доставка на сборные пункты попавших в плен осуществлялась в тех же голодных и холодных условиях, что привело к высокой смертности пленных. Высокая смертность военнопленных была вызвана тем, 80–70 процентов личного состава были сильно истощены, 70 процентов болели дизентерией, 50 процентов – ревматизмом, 30–40 процентов страдали авитаминозом, 20 процентов – сердечными неврозами. Шансов у них выжить даже в условиях госпиталей уже не было. В лагеря пленные поступали уже на грани жизни и смерти. «В числе прибывших в лагерь большинство слабых и больных, дистрофиков второй и третьей степени. Они были поражены инфекционными заболеваниями: большинство было заражено сыпным тифом. Весь прибывший в лагерь контингент имел 100 % завшивленность… Из вновь прибывших военнопленных около 90 % в летнем обмундировании», — говорится в рапорте начальника лагеря №64 в Моршанске о прибытии новой партии пленных из района боев на Дону.

Итальянские и румынские офицеры – военнопленные лагеря № 160 у стенда со свежей газетой. Суздаль, 1943 г.

Итальянские солдаты и офицеры – военнопленные лагеря № 160 на репетиции хора. Суздаль, 1943 г.

Немецкие, итальянские, румынские солдаты – военнопленные лагеря №165 в строю на поверке. Талицы Южского района Ивановской области, 1943 г.

Этапирование военнопленных воинскими частями до  сборного лагеря № 81 проводилось пешим порядком на расстояние  200–300 км при 35 градусах мороза, они не получали горячего питания по 7–8 дней, в лагерь приходили резко истощенными и обмороженными… На приемные пункты и в лагеря приходило до 50 % дистрофиков, которые, предвидя конец дорожным мытарствам, также в предчувствии тепла и пищи, при опросах подтягивались, заявляли, что они вполне здоровы, а советские медработники (на приемных пунктах — это малограмотные фельдшера узкой специальности) не учитывали этого. В результате все поступавшие военнопленные получали сразу 600 грамм хлеба, литр горячей пищи, моментально поглощали на ссохшийся желудок и умирали.

Военнопленные итальянцы содержались в 116 лагерях совместно с немецкими или румынскими  военнопленными, и лишь в четырех из них содержалось более ста итальянцев. Наибольшее количество итальянцев находилось в лагерях Суздали, Тамбова и Мичуринска. Условия их содержания и работы ничем не отличались от описанных выше лагерей для немецких военнопленных. Однако, по ряду причин пленные других национальностей, мягко выражаясь, относились к итальянским военнопленным без должного почтения. А выжить при плохой кормежке, при недостатке медицинской помощи, да еще во враждебном окружении непросто.

Большинство военнопленных 8-й армии были репатриированы в 1946 году. Всего из СССР в Италию было доставлено 21 274 пленных. Из них 3 генерала, 687 офицеров, 20 384 унтер-офицеров и рядовых. По состоянию на 1 июля 1947 года в советском плену оставались лишь 28 военнопленных 8-й армии, подозреваемых в военных преступлениях. Остальные итальянские военнопленные были уже репатриированы. В отношении оставшихся 28 итальянцев (3 генерала альпийского корпуса — Баттисти, Пасколини, Риканьо; 11 офицеров и 14 рядовых) были собраны материалы, изобличающие их в зверствах на территории Советского Союза. 20 из них были осуждены и приговорены к различным срокам лишения свободы. В 1954 году последнего итальянского военнопленного репатриировали из СССР.

Румынские военнопленные в Советском Союзе

В 3:15 утра 22 июня 1941 года Румыния атаковала СССР. Страна вступила в войну на стороне Третьего Рейха за возвращение отнятых Советским Союзом земель. К середине июля немецко-румынские войска заняли Северную Буковину, а к концу месяца Бессарабия и Буковина уже находились под контролем Румынии. В начале сентября 3-я и 4-я румынские армии общей численностью в 340 тысяч человек приняли участие в боях за Одессу и область. После сдачи Одессы Красной Армией, город попал под контроль Румынии, став новой столицей Транснистрии. Гитлер дал согласие на присоединение Бессарабии, Буковины и междуречья Днестра, и Южного Буга к Румынии. Завоевание советской  территории к этому времени обошлось Румынии потерей 90 тысяч человек.

Румынско-германские войска 22 июня 1941 года на реке Прут.

Румынская пехота возле Дона.

В дальнейшем румынские войска принимали участие в боях под Уманью, в Таврии и Приазовье, в Крыму, под Харьковом, Днепропетровском, Новороссийском и на Кавказе. В конце 1942 года 3-я и 4-я румынские армии были переведены к Сталинграду. В результате советского наступления  оборона 3-й армии была прорвана, а армия практически разбита. 4-я румынская армия  была оттеснена с занимаемых рубежей и к середине декабря  потеряла 80% личного состава. В начале 1943 года румыны потерпели поражение на Кавказе и Кубани, а к средине весны 1944 года были выбиты с Крыма и Бессарабии. После государственного переворота в Румынии в августе 1944 года и потери Бухареста, Румыния перешла на сторону антигитлеровской коалиции.

Краснофлотцы конвоируют в тыл пленных румынских солдат в Крыму. 1941 г.

Румынские солдаты, находящиеся в лагере военнопленных, читают стенную газету. 1941 г.

Румынские и немецкие солдаты, сдавшие в плен под Сталинградом. 1942 г.

Колонна румынских военнопленных, взятых в плен в районе станицы Распопинской под городом Калачом. 1942 г.

В ходе военных действий на советско-германском фронте на стороне Гитлера (июнь 1941 — август 1944) румынская армия потеряла 840 776 человек, из них безвозвратные потери составили 475 070 человек, санитарные — 365 706 человек. Точных данных о количестве военнопленных не существует. До переворота  в совесткий плен попало 165 тысяч человек, около 100 тысяч румын было разоружено после переворота, однако какое количество их попало в плен неизвестно. По учетным данным УПВИ в лагерях находилось  187,4 тысяч румын, из которых умерло в плену 54,6 тысяч человек. Из находившихся в совестком плену, 20,4 тысячи румын было направлено на формирование румынских добровольных частей.

Румынские офицеры – военнопленные лагеря № 160 за работой в огороде. Суздаль, 1943 г.

Румынские и немецкие военнопленные в швейном цехе лагеря для военнопленных. 1944 г

Наибольшее количетво румынских военнопленных содержалось в лагерях Казахской ССР, Ворошиловоградской, Киевской и Сталинской областей УССР,  Челябинкой, Свердловской областях и в Крыму. Обращение с румынскими военнопленными было в целом таким же, как и с пленными  остальных государств.  К апрелю 1946 года  было репатриировано 61,7 тысяч румынских военнопленных  и еще около 50 тысяч остались в трудовых лагерях. Последний румынский военнопленный был освобожден в 1956 году.

Японские военнопленные

16 августа 1945 года японские войска на территории Маньчжурии, Северной Кореи, на Южном Сахалине и Курильских островах начали капитуляцию перед Красной Армией, хотя боевые действия на отдельных островах длились до 5 сентября, где по незнанию японцев о капитуляции, а где по упрямству отдельных командиров. В общей сложности в советский плен попало более 600 тысяч военнослужащих японской армии. Пленные подразделения Квантунской армии направлялись в созданные советскими военными властями, сборные и приемные пункты, фильтрационные пункты и фронтовые лагеря военнопленных. Больные и раненные были помещены во фронтовые госпитали. В этих учреждениях военнопленных допрашивали, заводили на них соответствующие документы, здесь же фильтровались и отсеивались те из них, кто был заподозрен в совершении воинских преступлений, в том числе против китайцев и монголов.

Японские солдаты сдают оружие советскому офицеру. 1945 г.

Принятие капитуляции на японских складах.  г. Фусинь, Китай, сентябрь, 1945 г.

Японские военнопленные в лагере. Маньчжурия. 1945 г.

Командование Красной Армии и руководство НКВД предполагали поступление японских военнопленных по результатам наступления, однако на такую численность, да еще и появившуюся за весьма короткий срок не рассчитывало. В результате командующие армиями вынуждены были выделить армейские подразделения для обустройства дополнительных приемных лагерей, создания их администраций, обеспечения охраны и жизнедеятельности военнопленных. Естественно, для их обустройства не были заранее заготовлены строительные материалы, топливо, продукты питания, медпрепараты и другие средства. Поэтому для лагерей использовались приспособленные помещения и палатки. Зачастую они располагались и под открытым небом. Санитарный и температурный режим не соблюдался. Часть военнопленных получила простудные заболевания, на этой почве участились инфекционные заболевания. Буйствовал сыпной тиф. Из советских воинских частей была изъята часть полевых госпиталей, медико-санитарных батальонов и рот и направлена для нужд военнопленных. В лагерях пленные были распределены по подразделениям, а японские офицеры и унтер-офицеры поддерживали дисциплину и соблюдение лагерных порядков. Ежедневно проводились утренние и вечерние проверки наличия людей. Велся учет  больных и умерших.

 Отметим, что сами японцы не считали себя военнопленными, а считали сложившими оружие согласно условиям капитуляции и ожидали  отправки в Японию. Более того,  они считали, что советские лагеря, для них обеспечивают защиту, от китайцев, которые немало пострадали от японцев за время оккупации, и при любой возможности не упускали случая отомстить.

Однако, вопреки Потсдамской декларации, Государственный комитет обороны принимает постановление № 9898-сс об этапировании «около 500 тысяч японских военнопленных» на территорию СССР. Предписывалось «перед вывозом военнопленных японцев на территорию СССР, организовать рабочие батальоны численностью 1000 военнопленных каждый. Исполнение обязанностей командиров батальонов и рот возложить на лиц низшего офицерского состава японской армии». Причины такого решения до сих пор неизвестны, хотя в них можно найти и политические, и экономические, а также личные амбициозные мотивы Сталина. Во всяком случае, советские идеологи и их сегодняшние последователи до сих пор вразумительного объяснения найти не смогли.

Фронтовой  лагерь для японских военнопленных в  Муданьцзян. Маньчжурия, 1945 г.

Колонна пленных японских солдат на улице Харбина. Сентябрь, 1945 г.

Отправка пленных в СССР велась из фронтовых лагерей, где формировались побатальонные этапы военнопленных. Таким образом, из 639 635 пленных,  на месте боев были освобождены 62 245 человек, 15 986 человек умерли от ран, голода и холода во фронтовых госпиталях, 12 318 человек были переданы правительству Монголии.  Оставшиеся 549 086 человек осенью 1945 года были вывезены на территорию СССР.  В пути по различным причинам умерло еще 6 345 человек.  Среди пленных оказалось 163 генерала и 26 573 офицера.

Японских военнопленных размещали в специальных лагерях Главного управления по делам военнопленных и интернированных ((ГУПВИ) МВД СССР. Около 70 тысяч пленных направили в отдельные рабочие батальоны (ОРБ), подчинявшиеся Министерству вооруженных сил. География распределения военнопленных японцев в СССР была чрезвычайно широкой. Было создано 71 лагерное управление для японских пленных в 30 регионах Советского Союза. Так, например, первые партии японцев были распределены следующим образом. В Приморский край было направлено 75 тыс. чел.,  в Хабаровский край – 65 тыс. чел., в Читинскую область – 40 тыс. чел., в  Иркутскую область – 200 тыс. чел., в Бурят-монгольскую АССР — 16 тыс. чел., в Красноярский край – 20 тыс. чел., в Алтайский край – 14 тыс. чел, в Казахскую ССР – 50 тыс. чел., в Узбекскую ССР – 20 тыс. чел. Были японцы и в Подмосковье, и в Норильске, и в Харькове, и в Уфе, и в Казани, и в Омске, и во Владимире, и в Иванове, и в Тбилиси.

Лагерь японских военнопленных в Находке. 1950 г.

Каждое лагерное управление включало в себя многочисленные лагерные отделения. Кроме того, существовали и так называемые «командировки» – небольшие группы военнопленных, работающие отдельно от основных лагерных отделений. В составе каждого лагерного управления имелся оперативно-чекистский отдел с антифашистским отделением, отделы охраны, режима, учета, политически отдел и т.д. В свою очередь, в лагерных отделениях были инструкторы по антифашистской работе, инспекторы по учету личного состава. Работали в лагерной администрации и переводчики японского языка. Использовались они главным образом в оперативно-следственной работе, а плохо знавшие язык – в учетных отделах. Учетные отделы следили за перемещением военнопленных, вели учет умерших, о чем регулярно доносили в областные, краевые и республиканские управления внутренних дел. В систему лагерей входили и специальные госпитали, лазареты и оздоровительные отделения для военнопленных. Лагерные отделения, в силу различных причин перемещались: кто за новой стройкой или строящейся дорогой, а кто и вследствие вымирания или репатриации контингента.

Следует отметить, что готовых лагерей к приему японских пленных было недостаточно. Примерно третью часть их создавали в спешке на пустом месте. Зачастую сами пленные и строили себе жилище, поначалу землянки, а затем бараки.

Высокопоставленные японские военные сразу отделялись от основной массы, их не отправляли на хозяйственные работы, а содержали отдельно, как военных преступников. При этом специалистов по разработке вооружений и тех, кто занимался исследованиями в сфере оружия массового уничтожения, отобрали для продолжения научной деятельности в «шарашках» (научных учреждениях в системе ГУЛАГа).

Больше всего военнопленных японцев было занято в лесной промышленности – 26,1 %, в горнодобывающей отрасли работало около 23,5 % от общего числа военнопленных, в сельском хозяйстве – 12,2 %, в машиностроении – 8,3 %, в промышленном и гражданском строительстве – 8,3 %, в отраслях оборонного комплекса работало около 0,07 % военнопленных.

Скудный паек, убогие жилища, отсутствие лекарств, изнурительный и непродуктивный ручной труд — все это привело к повышенной смертности «контингента» зимой 1945–1946 гг. 80% из умерших в плену японцев приходится именно на эту зиму.

Жизнь и работу военнопленных в лагерях, медицинское обслуживание и т.д. регламентировали нормативные документы НКВД, предусматривающие практически «райские» условия для японцев. Однако, для выполнения большинства из них на местах просто не было реальной возможности. Распорядок дня лагерного отделения  выглядел следующим образом.

— Подъем – 6:00
— Перекличка – 6630
— Завтрак – 7:00
— Вывод на работу – 7:30
— Обеденный перерыв – 14:00 –15:00
— Окончание работы и ужин 19:00 – 20:00
— Вечерняя поверка – 21:00
— Отбой ко сну – 22:00

Однако это было в большинстве случаев лишь на бумаге. Практически везде рабочий день равнялся 12 часам, с редкими выходными, а прием пищи был двухразовым – утром и вечером.

Нормы продуктового обеспечения определил соответствующий приказ НКВД СССР от 28 сентября 1945 года. Ежесуточный продуктовый набор по норме №1 выглядел так: хлеб – 300 г, рис – 300 г, крупа или мука – 100 г, мясо – 50 г, рыба – 100 г, жиры растительные – 10 г, овощи свежие либо соленые – 600 г, мисо (приправа из бобов) – 30 г, сахар – 15 г, соль – 15 г, чай – 3 г, мыло хозяйственное – 300 г на месяц. Для военнопленных, занятых на тяжелых физических работах в хозяйственных органах и лагерях, нормы по сахару и овощам увеличивались на 25%. Дополнительные нормы хлеба и риса выдавались им в зависимости от выполнения производственных норм. Выдача хлеба и риса увеличивалась в одинаковых количествах: при выработке 50% установленной нормы – на 25 граммов, при выработке от 50 до 80% установленной нормы – на 50 граммов, при выработке от 101% и выше установленной нормы – на 100 граммов. Безусловно, продуктовые наборы для больных, находящихся в госпитале, а также для офицеров и генералитета были повыше.

Японцы на кухне. Постановочное фото политотдела.

Опять же это было на бумаге. Утвержденные нормы должны были обеспечивать 3500 тысячи калорий на каждого едока в сутки. По факту – и до 2500 тысяч не всегда доходило. Естественно говорить о соблюдении всей номенклатуры продуктов, утвержденных нормами, не приходится. Того же риса в СССР были крохи. Но главная проблема заключалась в другом. Далеко не всегда военнопленные получали даже причитающиеся им продукты в необходимом количестве. Во-первых, продукты доставлялись крайне нерегулярно и не в полном объёме. Во-вторых, воровало лагерное начальство. И лишь к середине 1947 года снабжение лагерей продуктами стало улучшаться. Да и то в основном за счет создания в лагерях подсобного хозяйства, где выращивали овощи либо разводили скот.

По нормам на одного человека полагалось 2 кв. м. жилой площади. Офицеры жили в отдельных бараках (если позволяли условия), старшие офицеры имели отдельные комнаты. В бараках посередине в проходе стояли железные бочки-печки для обогрева, а вдоль прохода сплошные двухэтажные пары. Каждому военнопленному полагался полный комплект зимней и летней одежды и обуви, белье, постельные принадлежности. Известны случаи, когда пленным японцам выдавали трофейную немецкую униформу и лишь при репатриации переодевали в японскую. Старожилы из мест японских лагерей  рассказывают, что японцы зимой ходили в изношенных полушубках и суконных красноармейских буденовках. В летнее время самураи предпочитали ходить в своей форме и брезентовых тапочках на деревянной подошве. Некоторые щеголяли в кирзовых сапогах, выменяв их у охранников или местных жителей. Особенно любили японцы русские телогрейки и фуфайки: лагерное начальство даже награждало ими особо отличившихся пленных.

Внутренняя организационная структура контингента японских военнопленных была установлена следующим образом: батальон, взвод, рота, отделение. Как правило, это были старые армейские подразделения и командовали ими их же офицеры. По баракам военнопленные размещались повзводно или поротно. В лагерях негласно существовал свой собственный японский штаб и строго соблюдалась иерархия, принятая в японской армии. Такие «вольности» допускались лагерным начальством умышленно, поскольку заботы поддержания дисциплины и порядка перекладывались на самих военнопленных, администрация лагеря лишь осуществляла общий надзор.

Наказания, применяемые к военнопленным, регламентировались дисциплинарным уставом Красной Армии. Начальник лагеря имел право: объявить выговор перед строем на поверке; объявить выговор в приказе, подвергнуть простому аресту с содержанием на гауптвахте до 20 суток и строгому аресту до 10 суток. Кроме того, он мог лишить военнопленного, совершившего проступок, права переписки на срок до двух месяцев или права пользоваться деньгами на тот же срок. Военнопленные, которые регулярно нарушали режим, «имели склонность к побегам» или неблагожелательно отзывались о советском строе, направлялись в штрафной батальон. Штрафников направляли на самые трудные участки работ, лишали добавочных норм питания и переписки. Для наиболее злостных нарушителей режима в штрафных подразделениях существовал карцер. А при систематических отказах от работы военнопленные могли быть привлечены и к уголовной ответственности Все дела о преступлениях, совершенных военнопленными, рассматривались военным трибуналом по советским законам.

Как правило, лагеря военнопленных были обнесены забором с колючей проволок, охрана размещалась на сторожевых вышках и КПП. Первоначально военнопленных охраняли со строгостью принятой в ГУЛАГе. В зависимости от условий работы и возможности побега, выставлялась и охрана на объектах труда военнопленных. Например, на лесозаготовках отряд военнопленных в 50-70 человек, на работы водило двое охранников. Со временем режим содержания японцев стал смягчаться, они получили возможность относительно свободно передвигаться по поселкам, общаться с местным населением. Хотя полностью охрана не снималась никогда. Также к 1947 году условия труда японских военнопленных приблизились к условиям, в которых работали и советские граждане.

Оплата труда японцев практически на всех видах работ ограничивалась 150–200 рублями в месяц, и лишь на добыче угля ограничений по оплате не было. Это позволяло улучшить питание посредством покупки продуктов военнопленными в точках Коопторга при лагерях.  Покупали нелегально продукты с одеждой и в местного населения.

Поначалу организация трудовых процессов находилась на крайне низком уровне — отсутствовали нормальные производственные условия, с наступлением зимы не были созданы обогревательные пункты, у военнопленных не было одежды и инструментов, а несоблюдение требований техники безопасности вело к высокому травматизму.

Высокий процент смертности японских военнопленных на территории СССР обуславливался различными факторами, среди которых было и некачественное скудное питание, и суровый климат, и тяжелая работа вдали от родины без всякой надежды на лучшее. Японцы также погибали в результате несчастных случаев на производстве и в быту. Процент погибших от травм колебался от 2,7 % до 8 %, в зависимости от опасности производства. В среднем, от травм погибло 5,1% военнопленных. Самоубийства составили малую долю смертей, – примерно одно самоубийство на 100 погибших человек, т.е. 0,7-1,1 %. Их всплеск пришелся на начало 1946 года, когда многим стало ясно, что не выжить. Погибали японцы и во время нечастных побегов. За все время в лагерях умерло 39 738 японцев или 7,2% от общего количества, попавшего в Советский Союз. Эта цифра в два раза меньше смертности пленных с Восточного фронта, которая составляла около 14%.

Строительство Фархадской ГЭС.  Узбекистан.

Строительство японскими военнопленными моста в Иркутской области.

Японские военнопленные трудились на лесозаготовках, на строительстве жилых и промышленных зданий, на строительстве автодорог. Так, в Хабаровске японцами была построена Высшая партийная школа, стадион «Динамо», большое количество жилых двухэтажных кирпичных зданий в рабочих районах города. В Ташкенте были сооружены Текстильный комбинат, здания Центрального телеграфа и Министерства культуры, театры им. Навои, им. Мукими. А в городе Чирчик — заводы Химмаш и Сельмаш. Ими была протянута высоковольтная линия электропередачи от Бекабада до Ташкента, которая и по сей день обеспечивает электричеством значительную часть Ташкента. Расположенная в Бекабаде Фархадская ГЭС тоже строилась при участии трех тысяч военнопленных японцев. В Приморском крае их силами были сооружены Находкинский торговый порт и Седанкинский гидроузел во Владивостоке, возведены целые жилые кварталы в городах. Работали японцы и на строительстве Байкало-Амурской магистрали, на приисках треста «Хакасзолото», на строительстве Абаканского оросительного канала, на различных промышленных предприятиях. Восстанавливали японцы и шахты Донбасса и предприятия Харькова и Запорожья. Можно еще перечислять тысячи и тысячи объектов, где трудились японские военнопленные. Но, несмотря на огромный выполненный объем различных работ, их деятельность, как и более дешевых немцев в системе ГУПВИ на протяжении всех лет своего существования была убыточной.

В лагерях, начиная с более позднего времени их пребывания в СССР, соблюдались национальные обычаи и праздники Японии, практиковались самоуправление и самообслуживание, работала художественная самодеятельность, создавались клубы по интересам, и даже давались концерты. Японцы в часы досуга ставили спектакли, разучивали русские песни, которые по своей мелодичности очень напоминали им свои, рисовали картины, а также занимались спортом. Но было это не везде, и не всегда на добровольной основе.

Лагерная самодеятельность.

Репатриация японских военнопленных проводили по неизвестному принципу. В 1946 году было отправлено в Японию 18 616 человек; в 1947 году – 166 200 чел, в 1948 году – 175 тысяч чел, в 1949 году – 97 тысяч, в 1950 году – 1585 чел. Остались в СССР 2988 человек по различным причинам – осужденные задерживались до конца отбывания срока, больные, не пожелавшие возвращаться. Процесс репатриации продолжался до 1956 года. И лишь 23 декабря 1956 года оставшиеся 1025 японцев, осужденных за различные воинские преступления были амнистированы в честь подписания советско-японского соглашения о прекращении войны и отправлены домой.

Отправка японских военнопленных домой. Находка, 1950 г.

Встреча репатриированные японцев дома.

Репатриированных японцев отправляли на Дальний Восток в г. Находку, где пленных встречали и принимали представители союзников: американцы, англичане и представители японской администрации. Чтобы обеспечить доставку репатриированных в порт, МВД издало специальный приказ, которым регламентировались условия перевозки военнопленных, снабжения их одеждой и обувью, питанием, постельным бельём, одеялами. Эшелоны обеспечивать медперсоналом и медикаментами, поддерживались в них нужные санитарные условия. За доставку японцев до момента их передачи органам репатриации несли личную ответственность начальники управлений лагерей. Нательное бельё пленных перед погрузкой в эшелон дезинфицировалось, чтобы не допустить распространения инфекций. Если кто-то в пути заболевал, его  снимали с эшелона и направляли в ближайший спецгоспиталь для военнопленных.

На территории СССР, погибшие японские военнопленные захоронены приблизительно в 700 местах. Почти все кладбища находится в запущенном состоянии, большая часть из них давно уничтожена. До 1990-х годов Советский Союз не предоставлял списки погибших японцев и места их захоронения. И лишь в 1991 г. между правительством Японии и СССР было заключено специальное соглашение о перезахоронении останков японских военнопленных в Японии. Для претворения этой акции в жизнь необходимо было определить места захоронений и количество захороненных военнопленных. Но Союз развалился, и договор остался невыполненным. Тем не менее, несколько десятков памятников на территории бывшего Союза все-таки есть: в Бийске,  Барнауле,  Хабаровске, Алмаате, Кентау, Находке, Красноярске, Черногорске…

Заключение

Труд иностранных немецких военнопленных в СССР применялся почти 15 лет (1941–1955). По данным Центрального финансового отдела Министерства внутренних дел СССР, за период с 1943 по 1 января 1950 года военнопленные заработали 16,7 млрд. рублей и выполнили работу в строительстве и промышленности общей стоимостью примерно 50 млрд. рублей. Не менее 38 млрд. рублей из них заработали немецкие военнопленные. Итогом явились построенные города и возрожденные фабрики, заводы, дороги и каналы. Военнопленными были добыты миллионы тонн руды, угля, камня, миллионы кубометров леса. Особенно большое значение использование труда иностранных военнопленных имело в 1945–1946 годах, когда наиболее остро ощущался дефицит рабочей силы в СССР. Наличие военнопленных позволяло пополнить трудовые ресурсы. Их можно было сосредоточивать на тех участках и направлениях, для развития которых потребовались бы значительные затраты на социальные нужды, нести которые в тот период страна не могла. Однако нельзя забывать, что произведенное военнопленными составило лишь 7,3 % от общего ущерба, причиненного Советскому Союзу за годы войны. Только прямой урон, нанесенный Советскому государству и населению страны, составил 679 млрд.  рублей (в ценах 1941 года, а по сегодняшним ценам это более 3,3 триллиона долларов).

В отличие от немецких, румынских, финских концлагерей, где погибло более 50 % советских военнопленных, советские лагеря, в которых умерло около 14-15 % пленных,  назвать  санаториями конечно нельзя, но учреждениями с весьма гуманными условиями содержаниями, для разоренной войной страны, вполне возможно. Следует отметить, что показатель смертности был значительно увеличен за счет гибели полуживых пленных из Сталинградского котла. В отличие от противника, советская администрация не ставила своей целью уморить военнопленных, а наоборот относилась к ним как к достаточно ценному трудовому ресурсу. В тоже время, необходимо помнить, что всех этих людей на советскую землю привели не туристические цели. И даже японцы, попали в плен не на своей земле, а на китайской. Поэтому наказания без вины не было.  Однако, это наше, субъективное мнение. Читайте, анализируйте и судите сами…

По материалам сайтов: https://ru.wikipedia.org; http://dailybiysk.ru; https://tvrain.ru/ http://waralbum.ru; http://russian7.ru; https://mikle1.livejournal.com; https://rus.azattyq.org/ https://news.rambler.ru; https://w.histrf.ru;  http://www.warmech.ru; https://www.crimea.kp.ru; http://warspot.ru; http://www.memorial.krsk.ru;  http://www.world-war.ru; https://www.eg.ru.

Литература: Венгерские военнопленные в СССР: Док 1941-1953 гг. / Федер. арх. агентство, Рос. гос. воен. арх., Гос. арх Венгрии, Ин-т полит. истории, Арх. ин-т Культурного, науч. и информ. центра Венгер. Респ. в Москве; Сост. Д.И. Борисов и др. —  М.: РОССПЭН, 2005. — 544 с.

См. также: Фото | СССР. Иностранные военнопленные в Советском Союзе

Все публикации сайта