Благодаря СМИ, кино и публицистике в мире ходит много легенд о непримиримой охоте Израиля за нацистскими преступниками, которые сумели избежать наказания за учиненный Холокост и спрятаться после войны. Однако, на фоне широкого пиара, реальных операций было не так то и много, как об этом принято считать. Об одной из них и будет наш рассказ.
С чего все начиналось
После разгрома нацисткой Германии международные трибуналы и государственные суды провели судебные процессы по делам военных преступников. За гибель десятков миллионов человек во Второй мировой войне по вине Третьего рейха, реальное наказание, а именно смертную казнь, понесло несколько десятков человек. Около 100 тысяч человек получили небольшие сроки заключения. В Германии и Австрии была проведена денацификация, то есть комплекс мероприятий, направленных на очищение послевоенного общества, культуры, прессы, экономики, образования, юриспруденции и политики от влияния нацистской идеологии. В Германии денацификацию прошло 900 тысяч человек, в Австрии – 500 тысяч. Через три года 98% из них были восстановлены во всех правах. И это притом, что только одна организация СС, признанная Нюрнбергским процессом преступной и ответственной за гибель миллионов людей, имела не менее 800 тысяч членов, а войска СС насчитывали 950 тысяч человек. Таким образом, сложилось обманчивое общественное мнение, что все нацисты, заслуживающие наказания были привлечены к ответственности за содеянные преступления. Однако, большинство военных преступников так никогда и не были преданы суду и наказаны, а после войны просто вернулись к своей нормальной жизни. И в этом не маловажную роль сыграли правительства стран-победителей и стран участников антигитлеровской коалиции.
После войны, множество военных преступников при содействии Испании, Италии и Ватикана с помощью фальшивых документов сбежали в Южную Америку. С легкой руки американских спецслужб, маршруты бегства назвали «крысиными тропами». По данным исследователей, в общей сложности по «крысиным тропам» сбежали около 10 тысяч бывших немецких военных. Среди них такие известные «людоеды», как Адольф Эйхман, Йозеф Менгеле, Эрих Прибке, Франц Штангль, Густав Вагнер, Клаус Барби, Эдвард Рошман, Ариберт Хейм, Анте Павелич, Вальтер Рауфф, Алоиз Бруннер, Иоганн Фейл, Вальтер Кучман, Йозеф Шваммбергер, Фридрих Варцок, Ганс Эйзеле, Людольф-Герман фон Альвенслебен, Йоханн фон Леерс, Герберт Андорфер. Интересно, что «крысиные тропы» не были тайной ни для США, ни для СССР. Если американские разведорганы активно использовали их в своих целях, то советские дипломаты, полученные сведения применяли для международных скандалов, обвиняя вчерашних союзников в укрывательстве военных преступников. «Холодная война» с ее политическими целями, была выше общечеловеческих ценностей, и на вчерашних нацистов «махнули рукой». Ни международные организации, ни отдельные страны, так и не удосужились сопоставить число военных преступлений, зафиксированных в годы войны, с лицами их совершившими и приговорами трибуналов и судов.
Поскольку государства-победители во Второй мировой войне практически отказались преследовать военных преступников, а многие правительства стран способствовали в укрытии оных, сразу же после войны появились охотники за нацистами. То есть люди, которые по собственной инициативе занимались розыском нацистских преступников, которые по той или иной причине не понесли наказания за свои преступления, совершённые в годы Второй мировой войны. «Охотники» также занимались сбором документов и доказательств о преступлениях нацистов с целью последующего судебного преследования. Чаще всего речь шла о преступлениях в ходе Холокоста, военных преступлениях или преступлениях против человечества.
Тувье Фридман.
Так с 1946 по 1952 год в Вене действовал «Институт документации преступлений нацистов» под руководством Тувьи Фридмана. Он занимался розыском нацистских преступников, причастных к осуществлению Холокоста. В 1957 году Фридман основал в Хайфе независимый «Институт документации и расследования преступлений нацистов». У Фридмана не было никаких ресурсов, но к апрелю 1958 года Всемирный еврейский конгресс стал выделять 200 израильских фунтов в месяц. Этого не хватало даже на оплату офиса, телефона и почтовых расходов. Единственным сотрудником центра был сам Фридман и никаких денег за работу он не получал. Тем не менее, он сыграл важную роль в розыске и поимке Адольфа Эйхмана, на что потратил более 15 лет жизни. По словам самого Фридмана, его усилия привели к поимке и наказанию около 200 нацистов.
Приблизительно в это же время работала еврейская группа «Га-Нокмим», члены которой искали бывших нацистов по всей Европе. Группа действовала под патронажем представителя еврейской секретной организации Моссад ле Алия-Бет Ашера Бен-Натана. И хотя она имела указание лишь передавать найденных нацистов в руки судебных властей, многие оставшиеся в живых евреи, особенно прошедшие нацистские концлагеря, готовы были мстить и убивать. По некоторым данным таким образом было убито около 2000 человек.
Симон Визенталь в 1982 году.
Самым известным «охотником» за нацистами, точнее распиаренным СМИ, был Симон Визенталь, бывший узник трех немецких концлагерей. После окончания Второй мировой войны Визенталь, работая на американскую разведку одновременно занимался поиском нацистских преступников, скрывающихся от правосудия. Затем в 1947 году он принял участие в создании Цента еврейской документации в Линце, позднее в Вене. Когда стало ясно, что бывшие Союзники больше не заинтересованы в привлечении к ответственности нацистских военных преступников, Визенталь предложил оставшимся в живых бывшим узникам концлагерей, самим взять на себя эту задачу. Он лично и Центр приняли участие в розыске и поимке целого ряда крупных фигур нацистской карательной системы, в том числе Адольфа Эйхмана, Франца Штангля, Гермине Браунштайнер.
Биографы Визенталя предполагают, что он мог быть сотрудником израильской разведки «Моссад», которая выплачивала ему ежемесячно около 300 долларов и финансировала центр еврейской документации, занимавшийся розыском нацистских преступников. Количество выявленных нацистских преступников с помощью Визенталя неизвестно, а некоторые данные, приведенные им в мемуарах, принято считать приукрашением действительности. В тоже время, общественная деятельность и непримиримая позиция Визенталя в необходимости поиска и наказания нацистских преступников, была решающей во многих странах, сомневающихся в необходимости пожизненного преследования их.
Кроме вышеупомянутых лиц к «охотникам» за нацистами относят обычно Сержа и Беату Кларсфельд, Эфраима Зуроффа, Джоэля Бранда и некоторых других. На их счету десятки разысканных и привлеченных к ответственности нацистских преступников.
Однако все описанное относится к частным гражданам, хоть и сотрудничавшим с госорганами. Работу одиночек нельзя назвать ни системной, ни масштабной, учитывая, что от правосудия скрылось не менее 10 тысяч нацистских преступников. Первоначально вопрос мести нацистам за Холокост перед Правительством Израиля не стоял. Это была боль и беда каждого, но не бюрократов. Их донимали более насущные проблемы, непосредственно влияющие на национальную безопасность. Одной из таких проблем было предотвращение того, чтобы нацисты, осевшие в Египте, помогали Нассеру в разработке ракетных технологий. Поэтому «Моссад» (израильская разведка) – созданный в 1951 году – занимался этой проблемой в первую очередь. А очередь до непосредственного преследования нацистских преступников дошла лишь в 1959 году.
Согласно рассекреченного в 2017 году отчета об усилиях «Моссад» по поиску, поимке и ликвидации нацистов, написанного для исторического отдела «Моссада» его сотрудником Йосефом Хеном (Хейницом) и занимающего 400 страниц, поиски «Моссадом» нацистов были инициированы дважды — в конце 1950-х годов, а затем, двадцать лет спустя, в 1977-м. Оба раза это происходило не из оперативных соображений, а вследствие решений политического руководства. И в обоих случаях можно со значительной степенью уверенности утверждать, что связанные с этим поиском операции отнюдь не являлись основным приоритетом спецслужбы. В тоже время, общественный запрос населения Израиля на поимку и наказание нацистских преступников был весьма высоким, поскольку около 200 тысяч его жителей сами прошли через концлагеря и гетто.
Эмблема «Моссад» на печати организации.
В первый раз, в 1959 году прошлого века, это было, судя по всему, полуофициальное, устное обращение лидера государства Давида Бен-Гуриона к главе объединенного комитета руководителей всех израильских секретных служб, по совместительству возглавляющему «Моссад» Исеру Харелю. В 1968 году возглавивший «Моссад» Цви Замир убедил премьер-министра Леви Эшколя прекратить «активный поиск» нацистских преступников, влетавший государству в копеечку, ограничившись сбором информации и «доведением ее до сведения властей» тех стран, где обнаруживались убийцы еврейского народа. Однако 9 лет спустя, в 1977 году, ставший главой правительства Менахем Бегин, убежденный в необходимости возмездия над нацистскими палачами, инициировал официальное правительственное решение в этой сфере. 23 сентября 1977 года Менахем Бегин подписал документ под названием «Решение B/4». Во избежание утечек было напечатано всего два экземпляра документа. «Моссаду» приказали возобновить охоту на нацистских военных преступников, «чтобы предать их суду в Израиле, а если предать их суду не удастся — убить их».
К этому времени «Моссад», как, впрочем, и все государство в целом, уже не испытывал столь острый бюджетный дефицит. Вместе с тем, успешному выполнению правительственного решения мешали на этот раз соображения не финансового, а политического характера. По крайней мере, несколько раз «Моссад» отказывался от поимки или ликвидации нацистов, не желая на фоне продолжавшейся холодной войны усложнять отношения с той или иной страной, на территории которой находился преступник, или же опасаясь помешать разворачивающимся там же операциям против арабских террористов, устранение или нейтрализация которых была куда актуальнее. В результате, за исключением Адольфа Эйхмана, сотрудника гестапо, непосредственно ответственного за массовое уничтожение евреев, доставленного в Израиль, а также «рижского вешателя» — латышского карателя Герберта Цукурса, убийцы, по меньшей мере, 30 тысяч евреев, ликвидированного в 1965 году в Уругвае, остальные нацисты, на которых «Моссад» вел охоту, фактически избежали возмездия.
Непосредственное исполнение миссии было возложено на особое подразделение «Моссада» «Амаль». Сформированное в 1959 году по инициативе Хареля и его преемника Меира Амита, оно же занималось составлением списка разыскиваемых нацистских военных преступников. В 1978 году эти функции взял на себя созданный с той же целью отдел «Месер». В этом списке, который на протяжении десятилетий не раз дополнялся и уточнялся, фигурировали имена 15 нацистов, в частности: Мартин Борман (личный секретарь Гитлера, глава партканцелярии НСДАП и рейхсминистр по делам партии), Генрих Мюллер (группенфюрер СС, генерал-лейтенант полиции), Франц Радемахер (глава еврейского департамента при МИДе Третьего Рейха, автор плана перемещения европейских евреев на Мадагаскар и участник Ванзейской конференции). Йозеф Менгеле (врач, ответственный за медицинские эксперименты в Освенциме). Ганс Эйзеле (гауптштурмфюрер СС, врач в концентрационных лагерях Маутхаузен, Бухенвальд, Нацвейлер и Дахау, где занимался «экспериментальными операциями»), Франц Штангль (гауптштурмфюрер СС, заместитель коменданта Треблинки, комендант концлагерей Собибор и Сан-Саббах), Клаус Барбье (гауптштурмфюрер СС возглавлял департамент по еврейским вопросам в Гааге, шеф гестапо в Лионе), Алоис Бруннер (помощник Адольфа Эйхмана), Хорст Шуман (врач, проводивший медицинские эксперименты в Освенциме), Вальтер Рауфф (инженер СС, разработавший газовые фургоны), Франц Мюрер («Вильнюсский мясник»), Эрнст Лерх (ответственный за убийство евреев в Люблине).
В своем отчете разведывательное агентство раскрывает правду о том, что его агенты попрали суверенитет и законы многих стран в поисках справедливости против массовых убийц. В рамках взаимосвязанных миссий израильские оперативники, обычно под чужим именем, отправлялись в Европу, Южную Америку, Азию и Африку. Это истории интриг, обмана, психологической войны и покушений, но также и небрежности, ошибок, неудач и, в конце концов, удивительного уровня официальной апатии. Некоторых нацистов из списка (например, Бормана и Мюллера) уже не было в живых, а «Моссад» преследовал призраков, основываясь на плохих разведданных. Другие, такие как Менгеле, были обнаружены, но, несмотря на заговоры «Моссад» по их захвату или убийству, им каким-то образом удавалось оставаться вне досягаемости мстителей еврейского государства.
В документе отмечается, что охота на нацистов никогда не была по-настоящему приоритетной задачей для директоров «Моссада». Они были сосредоточены на гораздо более неотложных, иногда экзистенциальных угрозах Израилю: египетской ракетной программе; палестинские террористы и террористы из «Хизбаллы»; иракское, сирийское и иранское оружие массового уничтожения. Поэтому из-за других приоритетов иногда операции были отменены или для охоты было выделено недостаточное количество агентов или офицеров. Премьер-министры Израиля 1960-х и 1970-х годов — Давид Бен-Гурион, Леви Эшколь и Голда Меир — также демонстрировали признаки апатии, сосредоточившись на настоящем, а не на зверствах прошлого. Единственным, кто действительно был заинтересован в охоте на нацистов, был Бегин, считавший себя непреклонным еврейским националистом, отстаивающим интересы своего народа. Он был свидетелем первого года Второй мировой войны в Польше и Советском Союзе, в то время как другие премьер-министры жили в относительной безопасности в управляемой британцами Палестине.
Этот отчет разрушает миф, основанный на общественном и медийном восприятии об израильских шпионах как о всезнающих и всемогущих. После суда над Эйхманом, получив сенсационные показания жертв Холокоста, люди предположили, что «Моссад» сделает все, что в его силах, чтобы отследить, выследить, а затем схватить или убить нацистов. Отчет «Моссада» честно признает, что этого не произошло. Шпионы не переворачивают каждый камень и не гоняются за каждой зацепкой по всему миру. У них были другие проблемы.
Согласно отчету, секретное агентство прекратило все это дело после последней, бесплодной миссии по отслеживанию в 1991 году, и охота на нацистских военных преступников была прекращена. В целом, один военный преступник (Эйхман) был схвачен, один (Цукурс) убит и один (Бруннер) ранен. Это трое из списка разыскиваемых — поразительно низкий показатель успеха для страны, которая осуществила уничтожение ядерных реакторов в Ираке и Сирии, сорвала иранскую программу ядерного обогащения, произвела убийство палестинских террористов и террористов из «Хизбаллы» и другие действия.
Отчет Моссада также разоблачает израильское лицемерие. Сменявшие друг друга израильские правительства использовали память о Холокосте. Когда их это устраивало, они ссылались на смерть 6 миллионов евреев. Израильские лидеры сопровождают каждого высокопоставленного иностранца, приезжающего в Яд Вашем, а премьер-министры на протяжении десятилетий говорили пережившим Холокост в Израиле и за рубежом, что еврейское государство никогда не перестанет требовать справедливости. Но, в конце концов, после захвата Эйхмана и заявления о том, что нацистские преступления были реальными, израильские лидеры сделали очень мало, чтобы оправдать свою риторику. Тем не менее, о самой удачной операции «Моссад» — захвате Эйхмана, мы все же расскажем детально.
Как искали, ловили и вывезли Эйхмана
Для Израиля Адольф Эйхман был «номером один» в списке разыскиваемых нацистов, а его поимка — вопросом принципа. Кем же он был на самом деле, что его так ненавидели евреи. Родился он в 1906 году в Золингене в семье евангелистов. Ходил в ту же школу в Линце, что и ранее Гитлер. Окончил реальное училище и поступил в государственное Высшее федеральное училище электротехники, машиностроения и строительства, но не смог его закончить и работал учеником в электрокомпании, где два с половиной года изучал электротехнику. В 1927 году друг Эйхмана привел его в «Молодёжный союз фронтовиков», которым в то время разрешалось заниматься стрелковой подготовкой. В апреле 1932 года по рекомендации Кальтенбруннера Эйхман вступил в австрийскую НСДАП и в СС. За принадлежность к СС вскоре его уволили с работы, и Эйхман переехал в Баварию и пришел с рекомендательным письмом от Кальтенбруннера к высланному гауляйтеру Верхней Австрии Андреасу Боллеку. Тот предложил вступить в «Австрийский легион» и Эйхман попал в штурмовой отряд, где обучался, в основном, уличному бою. Затем он дослужился до должности помощника начальника штаба связи рейхсфюрера и получил звание унтер-офицера. В 1935 году Эйхман попадает в службу безопасности рейхсфюрера СС Гиммлера в отдел по систематизации картотеки масонов. Позже переводится во вновь созданный отдел по «еврейским делам», который в тесном взаимодействии с гестапо занимался принудительной эмиграцией евреев из Германии.
Эйхман и члены гестапо перед налетом на Еврейский общинный центр. Вена, 1938 год.
После аншлюса Австрии в 1938 году его перевели в отделение СД в Вене. Вместе со своим заместителем Алоизом Бруннером он организовал Центральное бюро еврейской эмиграции в Вене. Это бюро занималось выдворением еврейского населения из Австрии. За 18 месяцев были изгнаны 150 000 евреев. В апреле 1939 года после образования протектората Богемии и Моравии Эйхман получил назначение в Прагу, где через два месяца по венской модели организовал бюро депортации евреев. В начале октября 1939 года был отозван в Берлин в созданное в 1939 году Главное управление имперской безопасности (РСХА) и в декабре того же года назначен начальником отдела IV D 4 (вопросы выселения и центральное бюро еврейской эмиграции).
Адольф Эйхман. 1942 г.
В качестве начальника отдела он отвечал за организацию депортации евреев из Германии и оккупированных стран Европы. Он руководил координацией всего транспорта, следил за соблюдением расписания поездов и наполняемостью вагонов, в которых люди отправлялись в гетто и концентрационные лагеря. Тем самым он был ответственен за экспроприацию, депортацию и убийство почти шести миллионов евреев.
В ходе своих инспекционных поездок Эйхман проверял эффективность депортации и уничтожения. Осенью 1941 года он присутствовал при массовом расстреле в Минске, позднее посетил лагерь смерти Белжец, в январе 1942 года — лагерь смерти Хелмно, а весной 1942 года — Освенцим. После оккупации Венгрии весной 1944 года Эйхман отвечал за депортацию венгерских евреев в лагеря смерти. В то же время по поручению Гиммлера вел переговоры с еврейским комитетом помощи в Будапеште о выкупе некоторых заключенных. В августе 1944 представил Гиммлеру доклад, в котором отчитался об уничтожении 4 млн. евреев.
Весной 1945 года в Альтаусзе Эйхман расстался с женой и последними сотрудниками. Под именем Адольф Барт в чине оберефрейтора Люфтваффе он попал в плен к американцам. Так, как в силу татуировки он не смог скрыть своей принадлежности к СС, представился унтерштурмфюрером СС Отто Экманом и был направлен в лагерь военнопленных в Обердахштеттене. В январе 1946 года бывший эсэсовец Ханс Фрайеслебен дал ему рекомендательное письмо, с помощью которого он мог бы спрятаться в Люнебургской пустоши. В феврале он бежал из лагеря и благодаря старым связям добрался до своего прибежища. При этом ему удалось раздобыть новые документы на имя купца Отто Хенингера из Прина-ам-Кимзе. Под этим именем он устроился в Коленбахе на работу лесорубом. С помощью священника Йохана Коррадини из Випитено он смог перебраться в Южный Тироль, где его приютили в францисканском монастыре в Больцано. В 1950 году с помощью немецко-католического окружения австрийского епископа Алоиза Худаля в Ватикане, воспользовавшись так называемой «крысиной тропой», эмигрировал в Аргентину. При этом Эйхман выдал себя за Рикардо Клемента. Это имя значится в паспорте беженца, оформленном Международным комитетом Красного Креста в Женеве. В 1952 году в Аргентину приехала его жена с детьми. Семья жила достаточно скромно. Эйхман устроился электриком на заводе легковых машин Daimler-Benz в городе Гонсалес-Катан. С лета 1953 года семья жила в предместье Буэнос-Айреса.
Удостоверение Красного креста Эйхмана, выданное на имя Рикардо Клемента.
Удостоверение личности аргентинского рабочего на имя Рикардо Клемента для Mercedes-Benz.
Из рассекреченных в 2006 году документов Центрального разведывательного управления США следует, что западногерманская разведслужба БНД, ЦРУ и, вероятно, западногерманское правительство с 19 марта 1958 года знали о местонахождении Эйхмана и фамилию, под которой он скрывался. Однако было решено скрыть эту информацию из опасения, что могут всплыть подробности о нацистском прошлом Ганса Глобке, занимавшего тогда пост главы секретариата федерального канцлера Конрада Аденауэра. В 2011 году были рассекречены документы БНД, согласно которым уже в 1952 году Организации Гелена, предтече БНД, было известно, где и под какой фамилией скрывался Эйхман. Однако ни «охотники» за нацистами, ни «Моссад» в то время этого не знали.
Относительно того, как израильская разведка вышла на след Эйхмана, существуют несколько версий, опирающихся либо на изложении этой истории Моссадом, либо на её изложение «охотником» на нацистов Тувье Фридманом. Несмотря на противоречия между разными версиями обнаружения Эйхмана, несомненно, что ключевую роль в его поимке сыграл Лотар Герман — немецкий еврей. Женитьба на немке не помогла ему избежать нацистских репрессий. Слепота не помешала бывшему адвокату Лотару, живущему в Аргентине, интересоваться событиями, связанными с поисками бывших нацистов. Он был в курсе, что Эйхман скрылся и находится в розыске. Услышав, что его дочь в 1957 году познакомилась с членом аргентинской немецкой колонии, молодым человеком по имени Николас Эйхман, который хвастался заслугами своего отца перед Третьим рейхом, Герман заподозрил, что речь идёт о сыне Адольфа Эйхмана, и сообщил о своих подозрениях генеральному прокурору земли Гессен Фрицу Бауэру, который проинформировал израильские власти. Однако правительство Бен-Гуриона не было заинтересовано в преследовании нацистских преступников, так как не хотело тем самым испортить отношения с правительством Аденауэра. Посланный в Аргентину агент «Моссада», осмотрев квартиру Эйхмана, пришёл к выводу, что такой важный нацист не мог бы жить в таких бедных условиях. Тогда Лотар Герман мобилизовал немецко-еврейскую общественность в Буэнос-Айресе и в марте 1960 года написал письмо израильским властям: «Кажется, вы не заинтересованы в поимке Эйхмана». Этой версии придерживается и «Моссад».
По другой версии, на след Эйхмана вышел бывший заключённый нацистского концлагеря, сотрудник института Яд ва-Шем Тувья Фридман. В 1957 году Фридман создал в Хайфе независимый «Институт документации и расследования преступлений нацистов» и добился от президента Всемирного еврейского конгресса Нахума Голдмана выделения премии в размере 10 тысяч долларов за информацию о местонахождении Эйхмана. Первую попытку найти Эйхмана Фридман предпринял ещё в конце 1945 года вместе с Ашером Бен-Натаном, который представлял в Австрии секретную еврейскую организацию Моссад ле-Алия Бет (одна из структур, позже вошедшая в «Моссад)». После допроса арестованного штурмбанфюрера СС Дитера Вислицени, друга и помощника Эйхмана, удалось найти водителя и любовницу Эйхмана. Засада на квартире любовницы не принесла результатов. Однако именно у неё удалось раздобыть первую фотографию Эйхмана.
В конце августа 1959 года Фридману пришло письмо от директора Федерального центра расследований преступлений нацистов в Людвигсбурге (Германия) Эрвина Шуле о том, что Эйхман скрывается в Кувейте. Фридман обратился к знакомому журналисту из газеты «Маарив» Моше Майзельсу с предложением опубликовать эту информацию. По словам Фридмана, они решили сделать это в канун Судного дня, то есть 11 октября 1959 года, «чтобы вызвать угрызения совести у членов правительства и напомнить им о нашем долге перед погибшими». Тема оказалась востребованной, и статью перепечатали или сослались на неё многие издания во всём мире. 12 октября 1959 года сведения из израильского издания перепечатала немецкоязычная газета «Аргентинишес Тагеблатт», выходившая в Буэнос-Айресе. 18 октября 1959 года Лотар Герман отправил Тувье Фридману письмо с информацией, что Эйхман не в Кувейте, а в Аргентине. Фридман обменялся с Германом ещё тремя письмами, после чего в декабре 1959 года связал его с сотрудниками «Моссада». При том, что большинство источников не упоминает Тувью Фридмана, его имя находится в опубликованном в Израиле официальном списке участников поимки Эйхмана. В том же списке находится имя Симона Визенталя, хотя его роль в поимке Эйхмана остаётся неясной и отрицается как Харелем, так и Фридманом. Однако, еще в самом начале «охоты» Симон Визенталь общался с женой Эйхмана еще до ее иммиграции и даже раздобыл старое фото преступника. Именно он узнал, что вернувшая девичью фамилию Вероника Либль подала прошение о признании бывшего мужа мертвым. Женщина привела показания свидетеля, который якобы видел, как Эйхмана застрелили в Праге в апреле 1945-го. Визенталь копнул чуть глубже, и оказалось, что свидетель – муж сестры Либль; суд не вынес заключение о смерти. Это маленькое расследование и стало вкладом Визенталя в охоту на Эйхмана – если бы того признали официально погибшим, поисками вряд ли занялись бы и в Германии, и в Израиле. Примечательно, что Лотар Герман получил обещанную премию только в 1972 году, примерно за год до своей смерти. Когда его имя было обнародовано, он подвергся преследованиям со стороны местных нацистов, а его дочь была вынуждена уехать из Аргентины в США.
Таким образом, местонахождение Эйхмана было установлено и «Моссад» приступил к работе. Агенты выяснили, что жена Эйхмана вторично вышла замуж за некоего немца, прибывшего из Аргентины и вскоре уехала с ним. Возникло предположение, что она вышла замуж за самого Эйхмана, сменившего фамилию и паспорт. «Моссад» направил в Аргентину своих агентов, которые выследили Эйхмана и удостоверились, что под именем Рикардо Клемента действительно скрывается сам Эйхман, а не какой-либо другой беглый нацист. С помощью Германа был установлен адрес, по которому проживала семья Эйхмана. За домом была установлена слежка. Однако агенты сообщили, что это очень бедный район, домик также не подходил, по их представлениям, для высокопоставленного нациста, который, по сведениям преследователей, вывез из Европы много денег. В начале 1958 года Эйхман покинул дом и вновь пропал из поля зрения израильтян. К декабрю 1959 года агенты «Моссада» в Аргентине вновь вышли на след Эйхмана. Был установлен его новый адрес. Дом был куплен на имя Вероники Катарины Либл де Фихман. Это имя полностью, за исключением одной буквы в фамилии совпадало с именем жены Эйхмана.
Панорамный снимок дома Адольфа Эйхмана в Сан-Фернандо, пригороде Буэнос-Айреса. 1960 г.
Директор «Моссада» Харель решил провести дополнительное опознание, для чего направил в Аргентину опытного следователя службы безопасности Шабака Цви Аарони. Тот прибыл в Буэнос-Айрес 29 февраля 1960 года. У него было 4 помощника, в том числе военный атташе посольства Израиля в Аргентине Ицхак Элрон и его жена Сара. Дополнительное подтверждение личности Эйхмана было получено 21 марта 1960 года, когда в доме Клемента отмечали какой-то праздник. Изучив досье Эйхмана, разведчики установили, что в этот день супруги Вероника и Адольф Эйхманы должны были отмечать двадцатипятилетние своей свадьбы. 3 апреля 1960 года наблюдателям удалось незаметно сфотографировать Эйхмана возле его нового дома. На основании фотографий и информации, собранной Цви Аарони, было решено, что Эйхман опознан достаточно надежно, и Харель начал планировать его похищение; однако окончательное подтверждение личности должно было быть получено во время операции по захвату.
Израильское руководство приняло решение о тайном вывозе Эйхмана из Аргентины в Израиль. Существовала опасность, что попытка добиться выдачи Эйхмана приведёт к его очередному исчезновению. Аргентина после 1945 года стала настоящим прибежищем для нацистов. Сочувствовавший Гитлеру президент Аргентины Хуан Перон не просто закрывал глаза на въезд в страну огромного числа немцев с фальшивыми документами, но и активно помогал им скрыться из Европы. Многие бывшие нацисты даже устраивались на работу в вооружённые силы Аргентины. К моменту свержения Перона в 1955 году военной хунтой пронацистские настроения в аргентинской элите, и особенно в силовых структурах, были весьма сильными. Вероятность выдачи Эйхмана оценивалась израильтянами как очень небольшая, и никто не хотел рисковать упустить преступника ещё раз. Кроме того, как писал Харель, Эйхмана могли выдать Германии, а через 15 лет после окончания войны нацисты в Европе стали получать очень мягкие приговоры. Израильтяне боялись, что из-за склонности прощать старые грехи Эйхман вообще уйдёт от ответственности.
Операцию по похищению Эйхмана возглавил лично директор «Моссада» Иссер Харель. Руководителем оперативной группы был назначен Рафи Эйтан. Все участники операции были добровольцами. Большинство из них либо сами пострадали от нацистов во время войны, либо имели погибших родственников. Участники операции были предупреждены, что Эйхмана нужно доставить в Израиль живым и невредимым. Разработка операции началась в конце 1959 года, а непосредственная подготовка — в апреле 1960 года. Оперативники «Моссада» прибывали в Аргентину поодиночке из разных стран и в разное время. Для оформления этих поездок «Моссадом» была даже создана подставная туристическая фирма. Проведение операции было приурочено к официальному визиту в Буэнос-Айрес израильской делегации на празднование 150-й годовщины независимости Аргентины. Поскольку у Израиля не было регулярного воздушного сообщения с Аргентиной, было принято решение вывезти Эйхмана на самолёте официальной израильской делегации. Руководство авиакомпании Эль-Аль пришлось посвятить в суть секретной операции. Самолёт должен был прилететь в Буэнос-Айрес 19 мая и вернуться назад 20 мая.
26 апреля первая группа оперативников установила за Эйхманом наблюдение, 29 апреля Харель вылетел в Аргентину для руководства операцией на месте. Всего в операции было задействовано 30 человек, 12 из которых были задействованы непосредственно в захвате и вывозе, а остальные — в поддержке и обеспечении. В Буэнос-Айресе сотрудники «Моссада» арендовали несколько домов и автомобилей, разработали систему связи, проработали мельчайшие детали будущей операции, включая запасные варианты и эвакуацию в случае провала. К моменту захвата в распоряжении группы было семь помещений, включая две городские квартиры, снятые за пару дней до проведения операции. Первый срок проведения операции по захвату был назначен Харелем на 10 мая. Затем, с учётом замечаний оперативников, срок был перенесён на один день. 11 мая два автомобиля и семь человек ждали появления Эйхмана с работы. В восемь часов вечера прямо на улице Буэнос-Айреса Эйхман был схвачен группой агентов «Моссада». На захват понадобилось чуть более 20 секунд. Никаких посторонних свидетелей поблизости не оказалось. В автомобиле Эйхману заткнули рот кляпом, связали по рукам и ногам, надели тёмные очки и накрыли одеялом. Обе машины поехали в одно из конспиративных помещений, арендованных «Моссадом».
Удостоверение личности Эйхмана, изъятое при захвате.
Эйхман был доставлен на виллу, арендованную разведчиками в пригороде Буэнос-Айреса. Первым делом его тщательно обыскали на предмет возможного оружия или яда для самоубийства и осмотрели для обнаружения особых примет, приведённых в досье Адольфа Эйхмана. Затем провёли первый допрос, позволивший со 100%-й достоверностью установить личность Эйхмана. Пленный без запинки назвал свои номера в СС, а также номер партийного билета НСДАП. Эйхман сказал, что понял, кто его захватил, и после непродолжительного запирательства назвал своё настоящее имя. 13 мая о захвате Эйхмана разведчики известили израильское правительство. На вилле Эйхман провёл девять дней под круглосуточной охраной. Большую часть дня Эйхман лежал, прикованный к койке наручниками, в тёмных очках, чтобы не видеть лиц конвоиров. Один из охранников находился в комнате с Эйхманом и обязан был не спускать с него глаз. Второй охранник находился в смежной комнате с открытой дверью. Охранникам Эйхмана было категорически запрещено с ним разговаривать. На ночь выставляли охрану и во дворе. В комнате Эйхмана был установлен звонок тревоги для вызова охранником подмоги. Во дворе стояла машина, готовая к немедленному отъезду в случае опасности. В это же время продолжались интенсивные допросы Эйхмана. Разведчикам удалось получить добровольное письменное признание Эйхмана в совершённых преступлениях и согласие на то, чтобы его судили в Израиле.
19 мая самолёт «Эль-Аль» прилетел в аэропорт Буэнос-Айреса. Израильтяне приняли повышенные меры безопасности, но так, чтобы этого никто не заметил. Вечером 20 мая Эйхману дали дозу наркотика и переодели его в форму израильского лётчика. Затем его доставили в аэропорт и предъявили аргентинским пограничникам паспорт на имя пилота Рафаэля Арнона. До этого с участием Арнона была организована фиктивная автомобильная авария, а 20 мая он был выписан из больницы с указанием, что «…пациент может перенести полёт под наблюдением врача». Пограничники пропустили израильтян, а Эйхман не мог протестовать, не понимая, что с ним происходит. В полночь самолёт «Эль-Аль» с Эйхманом на борту вылетел в Израиль.
Самолет, который вывез Эйхмана в Израиль.
После исчезновения Эйхмана около трёхсот нацистов из немецкой общины в течение недели обшаривали Буэнос-Айрес в его поисках, а их агентура пыталась контролировать вокзалы, морские порты и аэродромы. Тем не менее, им так и не удалось ничего обнаружить. Ни аргентинская полиция, ни родственники Эйхмана не смогли установить его местонахождение.
Суд, казнь и международная реакция
В Иерусалиме Эйхман был передан полиции. На заседании Кнессета 22 мая премьер-министр Израиля Давид Бен-Гурион объявил, что «Адольф Эйхман находится в Израиле и в скором времени будет отдан под суд». Для расследований по делу Эйхмана был создан специальный отдел полиции — «Учреждение 006» в составе 8 офицеров, отлично владеющих немецким языком. По окончании следствия юридический советник правительства Г. Хаузнер подписал обвинительное заключение, состоявшее из 15 пунктов. Эйхман обвинялся в преступлениях против еврейского народа, преступлениях против человечества, принадлежности к преступным организациям (СС и СД, гестапо). Преступления против еврейского народа включали в себя все виды преследований, в том числе арест миллионов евреев, концентрация их в определённых местах, отправка в лагеря смерти, убийства и конфискация собственности. Кроме того, в обвинительном заключении речь шла и о преступлениях против представителей других народов: высылка миллионов поляков, арест и отправка в лагеря смерти десятков тысяч цыган, отправка 100 детей из чешской деревни Лидице в гетто Лодзи и уничтожение их в отместку за убийство чешскими подпольщиками Рейнхарда Гейдриха.
11 апреля 1961 года начался процесс Эйхмана, на котором были рассмотрены 3564 страницы стенограмм с допросами Эйхмана, а десятки переживших Холокост евреев дали показания. На суде Эйхман утверждал, что являлся лишь винтиком огромной структуры, что не догадывался, какая участь ждет депортируемых и зачем от него требуется организовать установку проволоки под напряжением по периметру лагерей.
Эйхман внутри колпака из пуленепробиваемого стекла во время судебного процесса в Иерусалиме.
Члены Суда: Ицхак Раве, Беньямин Халеви, Моше Ландау.
Свидетели на процессе.
Пресса на процессе.
15 декабря 1961 года Эйхману зачитали смертный приговор, признав его виновным в преступлениях против еврейского народа, против человечества и военным преступником. 29 мая Верховный суд отклонил апелляцию, а Президент Израиля Ицхак Бен-Цви отклонил прошение о помиловании.
Эйхман был повешен в ночь с 31 мая на 1июня 1962 года в тюрьме города Рамла. В 1954 году Кнессет отменил смертную казнь за обычные преступления, оставив возможность её применения лишь в исключительных случаях, таких как преступления военного времени и участие в геноциде. Казнь Эйхмана стала единственным применением этого закона на практике и второй (последней) смертной казнью по приговору суда за всю историю Израиля. После повешения тело Эйхмана было сожжено, а пепел развеян над Средиземным морем за пределами территориальных вод Израиля.
После того, как стало известно о том, что Эйхман находится в Израиле, аргентинское правительство обвинило Израиль в незаконном похищении. 8 июня 1960 года Аргентина официально потребовала возврата Эйхмана, а 15 июня подала жалобу в ООН на действия Израиля. В жалобе говорилось, что эти действия -«грубое нарушение прав суверенитета, создающее опасную атмосферу для сохранения мира во всем мире». Для обсуждения этого инцидента в ООН было созвано специальное совещание. Министр иностранных дел Израиля Голда Меир принесла Аргентине официальные извинения за действия, нарушившие закон, заявив, однако, что в данном случае они были оправданы. Согласно официальной версии, Эйхмана похитили некие «еврейские добровольцы», не состоящие на государственной службе. Доказать причастность к этому делу израильской разведки аргентинским спецслужбам так и не удалось. Однако Резолюция № 138 Совета Безопасности ООН от 23 июня 1960 года содержала указание на то, что израильское правительство, по меньшей мере, знало о плане похищения Эйхмана в Аргентине и дало согласие на его реализацию.
Ещё одним следствием похищения Эйхмана стала массовая паника среди нацистов, укрывавшихся в Аргентине. В частности, после исчезновения Эйхмана сбежал в Парагвай, а затем в Бразилию один из наиболее жестоких мучителей узников Освенцима Йозеф Менгеле по прозвищу «Ангел смерти». По утверждениям Рафи Эйтана и ещё одного из ветеранов «Моссада», Алекса Меллера, они выследили Менгеле в Буэнос-Айресе, но захватывать его одновременно с Эйхманом или сразу, же после захвата Эйхмана было слишком рискованно, а Менгеле снова замёл следы.
Арабская пресса, сочувствовавшая нацистам, открыто выражала свою поддержку Эйхману. Спустя ровно 40 лет, 15 июня 2000 года президент Аргентины Фернандо де ла Руа в ходе официального визита в США принёс свои «глубочайшие и искренние извинения» всем жертвам Холокоста за то, что после Второй мировой войны его страна предоставляла убежище нацистам. В СССР поимка Эйхмана освещалась скупо, в значительной мере — в русле претензий к Западу (включая и Израиль) в недостаточном преследовании нацистов. Право Израиля судить Эйхмана ставилось под вопрос лишь в отдельных СМИ.
Вместо заключения
По данным израильских исследований, только в уничтожении евреев принимали участие около 200 тысяч немцев и столько же местных коллаборационистов. Наказали чуть больше 4 тысяч нацистов. Другими словами, процент наказанных преступников, от общего их числа оказался меньше статистической ошибки. И даже деятельность разрекламированного «Моссада» не позволила выйти из этого мизера.
По материалам сайтов: https://eadaily.com; https://en.wikipedia.org; https://www.dw.com; https://ru.wikipedia.org; https://rg.ru; https://encyclopedia.ushmm.org; https://www.jewishvirtuallibrary.org; https://www.washingtonpost.com; https://cripo.com.ua; https://www.yadvashem.org.