В городе Львове было три тюрьмы: №1 — на Лонцкого, №2 — Замарстыновская и № 4 — Бригидки. Тюрьма № 3 находилась в замке г. Золочева в 70 километров от Львова — сюда отправляли заключенных, когда львовские тюрьмы были переполнены. А на июнь 1941 года они действительно были переполнены. Например, в тюрьме на Лонцкого при лимите в 1500 человек находились 3 638 заключенных.
В тюрьмах Львовщины по состоянию на 22 июня 1941 года было 5424 заключенных. Большинству из них инкриминировали преступления по статье 54 уголовного кодекса УССР, то есть — контрреволюционную деятельность. Уже к исходу 22 июня и в Львове и в Москве стало ясно, что эвакуировать заключенных с Западной Украины нет ни транспорта, ни времени.
Проблема решилась приказами № 2445/М Наркома государственной безопасности В.Н. Меркулова от 23 июня 1941 года и начальника тюремного управления НКВД УССР капитана государственной безопасности Филиппова от 23 июня 1941 г. В первом документе говорилось о срочном учете всех заключенных в тюрьмах и деление на подлежащих депортации в концлагеря ГУЛАГа, и тех, кого необходимо расстрелять на месте. Причем делили местные руководители. Во втором документе говорилось об эвакуации заключенных, к нему прилагался «План эвакуации», согласно которому депортации из Львовской области подлежало 5 000 арестантов. Для этого выделялось 204 вагона. Согласно инструкции НКВД СССР от 29 декабря 1939 г., один вагон эшелона вмещал тридцать депортированных лиц; следовательно, указанных вагонов хватало бы на эвакуацию 6800 заключенных. Однако, эвакуировали только 1822 из 5000 запланированных. 3602 человека остались в тюрьмах Львова. Куда делись эшелоны — документы молчат.
Сами же экзекуции начали 22 июня, не дожидаясь письменного приказа, были расстреляны приговоренные к смертной казни. Из промежуточного отчета начальника тюремного отделения УНКВД Львовской области Лермана известно, что по состоянию на 24 июня в тюрьмах Львова и Золочева было расстреляно 2072 человек. 26 июня утвердили расстрельные списки — еще 2068 человек подлежали уничтожению. Их убили в течение 24-28 июня. Таким образом, во Львовской области было расстреляно 4140 заключенных. Однако подсчеты не согласуются: осталось в тюрьмах 3 602 лица, а расстреляли больше. Ответ на этот вопрос дает докладная того же Лермана: здесь речь шла также о поступлении новых заключенных. Тюремные документы на этих людей должным образом не оформляли. В большинстве случаев даже не оглашали обвинений, однако уверенно называли причастными к ОУН, шпионами, диверсантам — то есть лицами, которые подлежат расстрелу.
Во время расстрела сначала применяли привычную для НКВД практику: индивидуально, в спецкамере, выстрел в затылок. Когда приближался фронт, а планы не были выполнены — расстреливали массово: сгоняли заключенных в камеры подвалов и через окошко для передачи пищи стреляли из автоматического оружия. В некоторых случаях, для уверенности, бросали в камеру гранату.
Трупы расстрелянных заключенных в камере тюрьмы на Лонцкого. 1 июля 1941 года. Некоторые такие камеры немцам пришлось замуровать, чтобы избежать эпидемии. Повторную эксгумацию провели в феврале 1942 г., когда ударили морозы.
Процесс эксгумации расстрелянных заключенных в тюрьме. 3 июля 1941 г. Для проведения этих работ немцы принудительно согнали львовских евреев.
Львовяне ищут среди расстрелянных своих родных во дворе тюрьмы № 1. 3 июля 1941 г.
Тела вывозили грузовиками и хоронили в спецместах, которые сегодня постепенно открывают поисковики. Однако перед самым приходом немцев чекисты, спеша, хоронили убитых во дворах и подвалах тюрем. Впоследствии раскопки этих захоронений стали материалом для нацистской пропаганды — конечно, не из соображений человечности. Советская пропаганда «повесила» все эти преступления на нацистов и, к сожалению, эти мифы привидениями ходят даже сегодня.
См. также: Фото | СССР. Львов во время войны