Немчики – так в Советском Союзе называли детей, родившихся от немецких оккупантов. В других странах были свои народные названия, но смысл их один и тот же – оскорбительный, отвергающий, презирающий. По самым скромным подсчетам, за годы Второй мировой войны на оккупированной территории от военнослужащих Третьего рейха родились почти 800 тысяч детей. Сегодня эта тема уже забыта, утратившая остроту и актуальность. Но после войны в некоторых странах вопрос был одним из главных после питания и жилья. Однако, власть большинства стран его не замечала. Ведь именно она допустила оккупацию, она оставила десятки миллионов женщин оккупантам, как военный трофей. В тех же странах, где государство попыталось «урегулировать» вопрос, женщины и дети пострадали вдвойне – сначала от оккупантов, затем от своих защитников. О том, как выживали женщины, и как сложилась судьба немчиков и будет наш рассказ, как часть истории той страшной войны.
Советский Союз
Территория СССР, подвергавшаяся оккупации.
К концу 1942 года под немецкой оккупацией оказалась почти вся европейская часть СССР – Прибалтика, Молдавия, Украина, Белоруссия, часть Карело-Финской ССР и тринадцать краёв и областей РСФСР. Под оккупацией осталось около 73 миллионов советских граждан, из них 65% женщин. В сухих цифрах статистики это значит, что почти 40% всех женщин Советского Союза находились на оккупированной территории. Ни во время войны, ни после, ни государственные органы, ни исследователи, вопросом рождения детей от оккупантов предметно не занимались. Американский историк Курт Блаумайстер заявил, что, по его подсчетам, в России, Прибалтике, Белоруссии и Украине в период оккупации родились 50-100 тысяч немецких малышей. Однако, это только предположение, основанное на теории вероятности, что на этой территории во время войны находилось не менее 5 млн. немецких солдат. В тоже время, по программе Гиммлера «Лебенсборн», число только вывезенных детей, в возрасте до 5 лет, с оккупированных территорий СССР оценивается в 50 тысяч человек. Историки предполагают, что около 80% женщин, имевших связи с немцами избежали какого-либо наказания. Учитывая, что количество осужденных женщин в СССР в 1944-1946 годах за изменнические и контрреволюционные преступления увеличилось в 4 раза и ежегодно достигало в среднем 120 тысяч человек, можно предположить, что 25-30% из них было наказано именно за сожительство с оккупантами. Таким образом, очевидно, что количество рожденных немчиков, при десятках миллионов женщин, оставленных на оккупированной территории в несколько раз выше, заявленной американцем цифры.
Возможно немчик, и возможно с отцом.
Прежде чем разбираться в сути явления и его последствий, попытаемся выяснить его причины, хотя и так ясно, что война и есть главной причиной. Поэтому фактор сексуального насилия рассмотрим отдельно. Но все же, основываясь на оставшихся воспоминаниях свидетелей того времени, определим относительно добровольные контакты советских девушек и женщин с оккупантами. Понятно, что у каждой женщины были свои мотивы и побуждения, однако основных причин всего три.
Первая – страх, угроза смерти в случае отказа. Страх перед угоном на работы в Германию и т.д. и т.п. Практически эта причина разновидность насилия, или принуждения к сожительству, но все, же предполагающая отказ. Несмотря на то, что немцам на оккупированной территории разрешалось практически все, сексуальное насилие не приветствовалось немецким командованием, видевшим в нем опасность массового заражения венерическими болезнями, а потому немецкие солдаты опасались прямого насилия, если о нем могло узнать начальство.
Вторая причина – голод. Особенно актуальной она была в городах у матерей, имеющих малолетних детей и не имеющих возможности или желания заработать на пропитание, чтобы прокормить себя и детей. Зачастую плата сожительством была возможностью устроиться и работать в учреждениях оккупационной власти.
На фото — может и любовь, а может и простое позирование.
Третья причина весьма банальна – где-то любовь, а в большинстве — дурость по молодости. И хотя случаев взаимной любви, судя по фактам бракосочетания немцев, было совсем немного, «ветер в голове» с лихвой покрывал недостаток чувств.
Вероятно, нельзя исключать и женщин, жаждущих «мужского тепла» по физиологическим особенностям. Они везде и всегда есть. Однако, такие скорее относились к категории жриц любви, чем желающих родить ребенка.
Немцы на постое в украинском поселке.
Немецкий квартирант в русской избе.
Сексуальное насилие оккупантов в советской историографии совсем не исследовано. О его масштабах мы можем судить только из косвенных источников. Ни потерпевшие от него, ни свидетели его, на этот счет не распространялись. Было не только стыдно, но и опасно «загреметь» в ГУЛАГ за пособничество фашистам. Как ни странно, но сексистки настроенные правоохранительные органы в то время, изнасилование и при советской власти не считали преступлением, а уж во время оккупации … Поэтому ни статистики, ни исследований, ни судебных процессов нет. Как будто явления совсем и не было. К нам дошли только антимеры, применявшиеся женщинами и девушками во время оккупации, дабы не попасть под оккупанта. Перво-наперво, защищала невзрачная, серая, мешковатая одежда, платок до самых глаз. Волосы обрезали, уродовали выбритой плешиной и т.д. Лицо и руки старались держать испачканными. В более тяжелых случаях прибегали к химическим ожогам лица и тела, если не удавалось имитировать какую-нибудь кожную болезнь. Наиболее изобретательные, прибегали к использованию неприятных запахов. Однако, перегиб в антимерах, мог быть и фатальным. Немцам ничего не стояло пристрелить «недочеловека», заподозрив в распространении заразной болезни.
Плакат советской пропаганды. 1943 г.
Нельзя сказать, что советское руководство не знало о насилии оккупантов в отношении женщин. Не только знало, но и активно использовало эту больную тему в пропаганде. Ведь у половины армии, как правило, рядового состава, на оккупированной территории остались родные: матери, сестры, жены, дочери. Вот политорганы и разжигали ненависть, сваливая всю вину на фашистов, и отбеливая свою незавидную роль в сдаче территорий.
Подводя черту в изучении причин беременности советских женщин от оккупантов, отметим, что главными, все-таки были насилие и страх.
Немецкие солдаты с местным населением во время оккупации.
8 июня 1942 года командование Вермахта в оккупированных районах СССР выпустило «Памятку о поведении немецкого солдата». Один из пунктов введения гласил: «Требуется срочно ограничить контакты солдат с женской половиной гражданского населения — ввиду угрозы причинения вреда чистоте германской расы». Ограничения, видимо, не помогли. Уже в марте 1943 года комендант города Орла генерал-майор Адольф Гаман постановил: «Родив ребёнка от немецкого солдата, русская мать имеет право на алименты». Получив подтверждение от отца, казна выплачивала 30 марок в месяц. Сведений, что это была повсеместная практика, не имеется.
Принято считать, что во всех случаях беременность от оккупантов была нежелательной, независимо каким путем была достигнута: добровольно или в результате изнасилования. Вероятно, такое мнение связано с идеологическими советскими догмами. Как же считали беременные женщины – одному Богу известно. Достоверно можно утверждать, что далеко не все избавлялись от беременности. Некоторые не хотели, а некоторые не умели либо не смогли подручными средствами без врача сделать аборт. По рассказам очевидцев известны случаи, когда беременные женщины, особенно изнасилованные кончали жизнь самоубийством. Нередки случаи, когда родившихся младенцев сами матери лишали жизни. Чаще всего топили, как «котят». Опять же в силу христианского вероисповедания большинства населения, такие случаи не следует считать массовыми.
Родившая немчика женщина сразу же попадала под осуждения ближнего окружения: родственников, соседей, односельчан, коллег по работе… И это несмотря на то, что все они еще находились в оккупации. От недобрых взглядов, до открытых проклятий – все это доставалось роженицам, снова ж таки независимо от того каким путем забеременела — добровольно или была изнасилована. «Немецкая подстилка», «немецкая шлюха», «проститутка» – самые легкие прозвища, которые слышали роженицы в след. По мере приближения Победы, на оккупированных территориях активизировалось сопротивление подпольщиков и партизан. Это только в кино они массово громили немецкие гарнизоны и взрывали поезда, а на само деле, мелко пакостили местным полицаям да старостам, назначенным оккупационной властью. Ну и высшей партизанской доблестью было обидеть или даже убить «немецкую подстилку». За нее немцы не мстили. Это за убитого немецкого солдата брали заложников, сжигали деревни. А в рапортах на «большую землю» доносили, что ликвидировали особо важного пособника фашистов.
Однако «настоящее счастье» для матерей немчиков наступило с момента освобождения оккупированной территории Красной Армией. Передовые подразделения красноармейцев по доносам партизан, подпольщиков и добровольных помощников из местного населения, на скорую руку истребляли пособников фашистов. Иногда им и попадались настоящие полицаи, из безобидных, ибо матерые живодеры всегда успевали дать деру с немцами. Но чаще всего доставалось «немецким подстилкам», особенно тем, что отказали доносчикам. Стреляли и их, и детей их малых без суда и следствия. Затем подтягивались «особисты» со временем превратившиеся в СМЕРШевцев. Эти «по-быстрому шерстили» выжившее под оккупацией население и «зачищали» его, но уже с применением правовых норм социалистической законности. Матерей отправляли в ГУЛАГ за пособничество фашистам, детей – в интернаты со сменой анкетных данных. После возвращения органов советской власти в свои права вступало НКВД. Чекисты «мелкой сетью» проходили по домам и дворам городов и сел, выявляя, в основном по доносам, сотрудничавших с оккупационными властями. Поскольку таковых всегда было мало, в их разряд добавляли «немецких подстилок», оформляли дело по изменническим или контрреволюционным статьям и делали показатели в отчетах. Сухая статистика НКВД за 1944-1946 годы показывает резкое увеличение количества осужденных женщин по этим статьям. Судя по ней, складывается такое впечатление, что 2,5 миллионов коллаборантов (полицаев, хиви, власовцев и прочей отечественной нечести в штанах) на оккупированной территории вовсе и не было. Одни женщины, рождением немчиков, вредили социалистическому строю. За эти три года в тюрьмы и лагеря попало около 400 тысяч гражданок великой страны. Нельзя утверждать, что все они были роженицами немчиков. Очевидно, что несколько тысяч имели и реальные заслуги у фашистов. Но большинство то …
Чтобы вышеизложенные факты не казались голословными, обратимся к документам. Так в рапорте представителя гитлеровского министерства восточных территорий при группе армий Юг сообщалось о том, что в секторе Славянск — Барвенково — Краматорск — Константиновка (восток Украины) весной 1943 года, на следующий же день после освобождения этого района Красной Армией, представители НКВД провели массовые аресты. Задерживали, прежде всего, тех, кто служил в немецкой полиции, работал в оккупационной администрации или прочих службах. Женщин, имевших половые связи с немцами, беременных от оккупантов или имевших от них детей, убивали на месте вместе с малышами. В целом, согласно немецким документам, тогда уничтожили около 4 тысяч человек. А в одном из докладов Абвера, немецкой военной разведки, значилось: после неудачной попытки освобождения Харькова, предпринятой Красной Армией в 1942 году, за то недолгое время, пока город был в руках советской стороны, погранвойска НКВД расстреляли 4 тысячи жителей. «Среди них много девушек, друживших с немецкими солдатами, и особенно тех, которые были беременны. Достаточно было трех свидетелей, чтобы их ликвидировать», — говорится в докладе.
Еще раз отметим, что, по мнению историков, под каток репрессивной машины попало около 20% рожениц немчиков. Остальные сумели укрыться, выжить и не вспоминать былое. Несмотря на всю «падлючесть» народа на многих рожениц властям не донесли, особенно в сельской местности. Между собой презирали, обзывали, но в НКВД «не стучали». Многие женщины, предвидя преследование, сменили место жительства, прикрываясь статусом беженок, угнанных, погорельцев, жен партизан и т.д. Многие в документах, которые оформлялись после оккупации, указывали возраст детей, якобы родившихся еще до оккупации. Благо, изможденность детей не позволяла точно определить возраст по внешнему виду. Были еще десятки путей и возможностей прятать немчиков.
Касательно официальной государственной политики в отношении женщин, родивших от оккупантов, отметим следующее. Партийное руководство однозначно признало женщин, имевших сексуальные связи с нацистами, проститутками и предательницами. Так, циркуляром письме НКВД СССР от 18 февраля 1942 года «Об организации оперативно-чекистской работы на освобожденной территории» начальникам региональных и линейных управлений НКВД предписывалось начинать свою работу на освобожденных землях с арестов ранее выявленных ставленников и активных пособников немцев. В документе перечислялся и ряд категорий населения, подлежащих первоочередному преследованию. В частности, речь шла о женщинах, вышедших замуж за офицеров, солдат и чиновников Вермахта, а также о владельцах притонов и публичных домов. Позднее, в конце апреля 1943 года, в совместном приказе наркомов внутренних дел, юстиции и прокурора СССР прозвучало указание активнее применять репрессивные санкции к женщинам, уличенным в добровольных интимных или близких бытовых отношениях с личным составом Вермахта или чиновниками немецких карательных и административных органов.
Касательно детей-немчиков, кроме выше описанного, т. е. отправки в интернаты, после «посадки» матери, иных специальных мер не принимали, поскольку государственных циркуляров на сей счет не было. Единственным официальным документом, свидетельствующим, что власти думали о том, как быть с немецкими детьми, стало письмо Ивана Майского, заместителя наркома иностранных дел. 24 апреля 1945 года Майский вместе с группой депутатов Верховного Совета СССР направил послание Иосифу Сталину. Он писал, что общее число таких малышей установить трудно, но по некоторым данным можно говорить о тысячах немчат. Майский считал, что жизнь таких детей в сложившихся условиях ненависти к немцам будет «ужасной». Для разрешения проблемы, он предложил забрать немчат у матерей и распределить по детским домам. Причем во время приема в детдом ребенку нужно дать новое имя, а администрация заведения не должна знать, откуда к ним поступил новый воспитанник и чей он. Но если письмо Майского к Сталину сохранилось, то ответ вождя народов неизвестен, как неизвестна и какая-либо реакция Кремля на послание.
Большинство детей-немчиков, выросших у матерей не попавших под репрессии, так и не узнали о своем происхождении. Женщины не только боялись сообщать об этом уже даже взрослым детям, но и всю прожитую жизнь стыдились этого сами. Судьба женщин-рожениц немчиков, попавших под репрессии сложилась намного печальней. Многих сослали на поселение к Белому морю. Один из таких целевых этапов насчитывал около двух тысяч осужденных. А сколько их было всего? В 1945 году несколько десятков тысяч женщин получили 10 лет лагерей по статье «Сотрудничество с оккупантами», хотя сотрудничали они сугубо в постели. Из выживших женщин, практически никто уже не смог найти своих детей.
Постер фильма «Одна война».
За все время существования Советского Союза тема немчиков никогда не поднималась средствах массовой информации или кино. И лишь в 2009 году в России вышел художественный фильм «Одна война» режиссера Веры Глаголевой. Действие кинокартины происходит 8-9 мая 1945 года на небольшом северном острове, где живут пять молодых женщин, пятеро детей и демобилизованный с фронта капитан Карп Ничипорук. Женщины и Карп работают в рыбсовхозе – вялят рыбу для отправки на фронт. Выясняется, что молодые матери сосланы на островок с оккупированных фашистами территорий, а их дети рождены от оккупантов. Героини картины живут в радостном ожидании прощения: война закончилась, и матери уверены, что их и детей отпустят домой. Но в день Великой Победы на остров прибывает майор НКВД, которому приказано в кратчайший срок расформировать трудовое поселение. Майор должен отправить женщин в лагеря, а детей врагов – в детские дома… В одной из финальных сцен, героиня фильма, заливаясь слезами, кричит офицеру НКВД: «Жен, сестер своих защитить не могли – так хоть жалеть научитесь!»… В этой последней фразе и весь смысл советского отношения к немчикам.
Франция
Больше всего в Европе в преследовании своих соотечественниц, поддерживавших интимные отношения с врагами, отличились французы. Раздавленная оккупацией и большим числом коллаборационистов, освобожденная Франция весь свой гнев выместила на падших женщинах. В народе, основываясь на презрительной кличке немцев — боши, их называли «подстилками для бошей». Преследовать таких женщин стали еще в годы войны, когда храброе французское Сопротивление вело тихую подпольную «борьбу с оккупантами». Уничтожать фрицев было опасно, они отвечали репрессиями, своих же женщин можно было «тролить» безнаказанно. Но и здесь «героические маки» знали рамки, за которые боялись выходить. Бошей нельзя было злить, они релаксировали во Франции после боев в Северной Африке и на Восточном фронте, и тех, кто им мешал, могли и на принудительные работы в Германию отправить. Поэтому, подпольщики распространяли среди населения листовки с таким текстом: «Француженки, которые отдаются немцам, будут пострижены наголо. Мы напишем вам на спине — Продались немцам. Когда юные француженки продают свое тело гестаповцам или милиционерам, они продают кровь и душу своих французских соотечественников. Будущие жены и матери, обязаны сохранять свою чистоту во имя любви к родине». Такая борьба, конечно, что мертвому припарка, но и она приносила свои плоды. Британцы щедро финансировали Сопротивление, а «падшие женщины» в прямом смысле подкармливали — делились продуктами с глубоко законспирированными патриотическими бездельниками. Такая борьба устраивала обе стороны, и вяло тянулась до самого момента освобождения Франции.
Отпуск немецких солдат во Франции.
В конце августа 1944 года Союзники освободили Париж и вдруг, как грибы после дождя из всех щелей стали вылазить сотни, тысячи маков – участников Сопротивления. Предприимчивые французы понимали, что рано или поздно их спросят: где и как они воевали, и почему за них британцам и американцам надо было гибнуть за «Великую» Францию. Поэтому заранее составили списки «активных борцов» Сопротивления. Однако, об их делах геройских боевых никто ничего не знал. Их они стали совершать на глазах очумевших Союзников. Причем вели учет каждому «геройскому» подвигу.
И так, патриоты остригли наголо 30 тысяч женщин, имевших сексуальные связи с оккупантами. Происходили подобные «суды Линча» так: вооруженные маки врывались в дома и силой вытаскивали оттуда провинившихся женщин, вели их на городские площади и стригли. Наказания и унижения были тем сильнее, что проводились публично, на глазах у родных, соседей и знакомых. Толпа смеялась и аплодировала, после чего посрамленных водили по улицам, иногда даже голыми. На их телах рисовали свастику, иногда выжигали даже клеймо на лбу. Особо продвинуты маки устраивали публичные допросы «подстилкам бошей» с избиением и требованием рассказывать интимные подробности. Это забавляло и веселило толпу, а маки выглядели просто национальными героями. Нередко допросы заканчивались расстрелом блудниц, а порой и они сами, не выдержав бремени остракизма, сводили счеты с жизнью. В литературе блуждает цифра, что маки загубили почти 5 тысяч француженок. Однако, ее достоверность ничем не подтверждена, и скорее всего является придуманной самими «народными героями».
Патриоты-маки стригут «подстилок бошей».
Ликование толпы от издевательств над «павшими» француженками.
«Маки» разрисовали тело женщины свастиками за сожительство с немцами.
Маки ведут по улице женщин, постриженных «наголо» и разрисованных свастикой, сожительствовавших с немцами.
Парижанки после «экзекуции маков».
Отправка женщин в заключение.
Гонения на женщин продолжалось практически до окончания войны, поскольку маки записываться добровольцами в армию не спешили, а гражданских администраций, чтобы их призвать на службу еще не было. Союзники, наученные горьким опытом, французскому боевому духу напрочь не верили. Отсюда бездельничающие «патриоты» и гоняли француженок, устраивая каждый день преставления. В народе этот последний год войны называли «годом национального стыда». Под массовый психоз маков попало и французское правительство. Еще 26 августа 1944 года было принято постановление, согласно которому именно «подстилки бошей» были признаны «национально недостойными» гражданами. Т.е. героями были те, кто без боя сдал Линию Мажино и Париж, оставил техники и вооружения на оснащение 90 немецких дивизий, а позором нации оказались женщины в оккупации. За год примерно 18,5 тысяч женщин, с подачи маков, были приговорены к заключению на срок от шести месяцев до года тюрьмы. Кроме того, «недостойных» еще на год лишили и гражданских прав.
Следует отметить, что какого-либо расследования в отношении женщин не проводили. Никакие аргументы типа тяжелого материального положения, отсутствие брака, разведенная или овдовевшая женщина, «народными мстителями» во внимание не принимались. Как не учитывали и то, что большинству из них приходилось выполнять работу по дому, стирать одежду или выполнять другую работу на службе у немцев, чтобы выжить. Некоторые были осуждены лишь потому, что они жили рядом с немцем, а значит, потенциально могли иметь связь с ним. Часть женщин, работавших на разведку Союзников в борделях и других заведениях, также получили наказание.
Примечательно, что после капитуляции Франции, большая ее часть населения находилась на юге в подданстве профашистского режима Виши, и естественно при адекватном подходе, должна была относиться к коллаборантам. Но французы считали по-другому. За коллаборационизм во Франции были осуждены 39,9 тысяч человек, был вынесен 2071 смертный приговор (1303 человека получили замену смертной казни разными сроками тюремного заключения). Заметьте, что половину осужденных коллаборантов составляли «падшие женщины». А в некоторых населенных пунктах доля арестованных женщин, превышала мужскую. Например, в городах Лорьян и Ванн женщины занимали 55% и соответственно 69% арестованных. К тому же, они получили более жесткое наказания, чем мужчины.
Во Франции считается, что француженки родили от немцев 200 тысяч малышей, из них 80 тысяч были официально зарегистрированы с немецким отцовством. Так гласят немецкие архивы. А это значит, что дети родились не в насилии. К детям «бошей» французы отнеслись более лояльно, нежели к их матерям. Меры воздействия ограничились запретом для них изучать немецкий язык и носить немецкие имена. Конечно, не всем им удалось избежать нападок со стороны сверстников и взрослых. Кроме того, от многих таких малышей матери отказались, и они воспитывались в детдомах. К слову, с 2009 года в Германии действует закон, согласно которому дети, рожденные во Франции от солдат Вермахта, могут получить немецкое гражданство.
И на по следок отметим, что случаев изнасилования оккупантами француженок было несравнимо меньше чем в Советском Союзе. Здесь действовал немецкий порядок. Около 5 тысяч немецких солдат было расстреляно или отправлено в дисциплинарные батальоны за сексуальные преступления. Подобного на Востоке и близко не было.
Дания
Дания, героически капитулировавшая перед Германией через 6 часов после начала войны, а затем воевавшая на стороне государств «Оси», после изгнания Союзниками немцев из страны, немедленно включилась в борьбу с фашизмом, стараясь обелить себя за сотрудничество с Третьим рейхом. Датчане вдруг стали ярыми антифашистами и борцами Сопротивления, которого в стране и близко не было. Подобно французам они начали совершать подвиги в свободной Дании, удивляя мир своей «нетерпимостью» к немцам. А поскольку от немцев уже и следа не осталось, «патриоты» отыгрывались на женщинах, сожительствовавших с немцами. Их не волновали тысячи коллаборантов из датских подразделений СС, была безразличной полиция, верой и правдой служившая оккупантам и т.д. и т.п. «Бесстрашные патриоты», вероятно, опасались коллаборантов мужского пола, поэтому весь свой страх и унижения, пережитые в оккупации, интерпретировали в ненависть к женщинам, которых уже некому было защитить. К ним быстро прицепилось прозвище «Tyskerjentene Girl» — «немецкие девушки».
Немецкий моряк и датчанка – впоследствии супружеская пара, сбежавшая в Новую Зеландию.
В период, так называемой, мягкой оккупации Дании, в стране находилось около 100 тысяч немецких солдат. Отношения с датчанками, в т.ч. и сексуальные немецкое командование не ограничивало, в связи с чем, гражданские власти Дании охотно регистрировали браки немецких солдат с местными женщинами. Эти браки признавались и в Германии. Среди датского населения такие браки были престижными, не вызывали осуждения, тем более протестов. И даже «патриоты», в отличие от французов, не то что в газетах не грозили датчанкам, но и листовок подпольных не печатали. По оценкам историков, от 40 до 60 тысяч датчанок сожительствовали с немцами. В результате за время оккупации родилось 5,5 тысяч детей, отцом которых был зарегистрирован немец. Однако по данным исследователей, таких детей было около 12 тысяч. Матери остальных детей зарегистрировались одиночками. Кроме того, в Дании действовал проект Лебенсборн, по условиям которого датские женщины могли сдать в детский дом ребенка, рожденного от арийца. Однако, этот проект не был популярным среди датчанок.
«Немецкие девушки» арестованы датскими «борцами за свободу» в Орхусе.
«Немецкая девушка» задержанная «патриотами» на улице Эльсинора.
Датская полиция тоже стала патриотичной в борьбе с «немецкими девушками».
«Патриоты» стригут девушку, сожительствовавшую с немцем.
«Охота» в Копенгагене на женщину, сожительствовавшую с немцем. Май 1945 г.
И так с приходом Союзников, отсидевшиеся в подполье «патриоты», рассчитывая занять «хлебные» места во власти, вместо скомпрометировавших себя чиновников оккупационных администраций, начали активную борьбу с «немецкими девушками». Как и все трусы, датские «патриоты», не отличались оригинальностью – возвышали себя через унижение других, в данном случае «немецких девушек». Как и французы, они таскали их по улицам и площадям публично унижая. Раздевали на публике и рисовали на теле свастику, и конечно стригли наголо. Видать отсутствие волос на голове женщин возбуждало некий патриотизм борцов за свободу Дании, особенно у их руководящего состава.
Дорвавшись до власти, патриоты-маньяки даже осудили 300 «немецких девушек» за не патриотичное поведение, обвинив их в коллаборанстве. Репрессии могли бы продолжаться и дальше, ибо новое руководство Дании со всех сил пыталось позиционировать страну на международном уровне, как противника нацизма. Правительство всячески раздувало миф о невиданной борьбе датского Сопротивления, а страну, представляло потерпевшей от жестокого насилия нацистов. Однако, против политиков восстали сами датчанки, на бытовом уровне заставив «женоненавистников» поумерить пыл, тем более, что мировое сообщество требовало от Дании разобраться с реальными коллаборантами. Например, с датскими членами СС. Датское правительство и здесь устроило «мировую показуху». Арестовав 40 тысяч человек за сотрудничество с оккупантами – осудили 13,5 тысяч, из которых казнили 46 человек.
Касательно детей, родившихся от немцев, в Дании хватило ума никаких репрессий в их отношении не проводить. Да и юридических оснований к тому не было никаких.
Норвегия
В Норвегии детей от немецких оккупантов называли смешанным датско-норвежским словом «Tyskerunger», что дословно означало «немецкие короли» или «немецкие дети». Смысл же «тонкого» норвежского троллинга означал буквально — «дети немецких шлюх». Несмотря на то, что Норвегия оказала сопротивление при вторжении Германии, в дальнейшем она по сути стала сателлитом Третьего Рейха. Сотни предприятий работали на военную промышленность Германии, а более 15 тысяч норвежцев служили в подразделениях СС.
Немецкие солдаты и норвежские женщины в Brønnøysund.
Немецко-норвежская семья.
Практически весь период оккупации на территории Норвегии находилось 300-400 тысяч немецких военнослужащих. Поскольку немецкое командование считало норвежцев расово близким народом, оккупационный режим практически не изменил жизнь страны. Браки между немцами и местными женщинами не запрещались, официально регистрировались местными администрациями и признавались в Германии. Относительно сексуальных отношений немцев с норвежками никаких ограничений не существовало. О насилии со стороны немецких солдат в отношении женщин и речи не могло идти. По оценкам историков от 100 до 120 тысяч норвежских женщин имели отношения с немецкими солдатами и офицерами. За годы оккупации от немецких военнослужащих родилось более 12 тысяч детей. Причем в некоторых районах Норвегии, особенно там, где базировались немецкие части, количество детей рожденных вне брака выросло в 2-4 раза. Особого осуждения в обществе ни германо-норвежские браки, ни родившиеся дети, не вызывали. Более того, около 10% населения Норвегии к немцам относились с большой симпатией.
Дети с норвежской «фабрики детей» проекта Лебенсборн.
Кроме обычных гражданских отношений немцев с норвежскими женщинами, на территории Норвегии в 1941 году было открыто восемь домов по программе Лебенсборна. По остаткам архивных документов, в дома Лебенсборна передавались дети норвежек, которые были выходцами из «бедных общин», «из сельской местности» и часто с «неадекватным воспитанием и образованием». Практически половина женщин-доноров была в возрасте до 30 лет. Стимулом для рождения детей немцам было и денежное вознаграждение, и хорошее питание беременных, и освобождение их от трудовой повинности. За время действия программы норвежки родили около 8 тысяч детей для Третьего Рейха. Часть этих детей усыновлялась в Германии, часть воспитывалась в детских домах, а часть осталась в Норвегии после окончания войны.
Публичная стрижка «немецкой девушки».
После изгнания немцев с Норвегии, и население и правительство, подобно Дании, «очнулось от кошмарного сна» и нашли корень зла оккупации в «немецких девушках». Откуда-то возникла сексуальная мораль, приравнявшая половую связь с немцем к свершению государственной измены. И попавшие под каток репрессии женщин были объявлены коллаборантами. «Патриотическая общественность», которая не покладая руки трудилась на фашистов во время войны, начала гонения на «немецких девушек». Их имена печатали в газетах, устраивали публичные стрижки, избивали, третировали на работе. Полиция проверила почти 93 тысячи женщин. Примерно 14 тысяч посчитала виновными. Сюда попали и женщины-доноры Лебенсборна, и матери-одиночки, и вдовы немцев. Они были арестованы, и содержались под стражей от двух до шести месяцев, якобы для проверки на наличие венерических заболеваний. Приблизительно 5 тысяч женщин без суда и следствия, по решению чиновников полиции, было помещено в женскую тюрьму Бредвет, которую специально освободили для «немецких девушек». Затем часть их перевели в 14 трудовых лагерей. К слову, режим в этой тюрьме был жестче, чем в одиозных немецких концлагерях. К примеру, охранникам разрешалось открывать огонь по заключенным без предупреждения. У женщин, имеющих детей, их отняли и поместили в приюты. Основная масса репрессированных «немецких девушек» отбывала наказание полтора года.
Следует отметить, что из всей массы реальных коллаборантов, «справедливые» норвежцы взяли под стражу 14 тысяч человек, хотя только в СС служило 15 тысяч норвежцев. Другими словами, по норвежской справедливости вина женщин в постели была одинаковой со службой в СС. Правда, членов СС судил военный трибунал, а женщины оказались недостойными даже какого-нибудь муниципального суда.
Значительная часть «немецких девушек» избежала тюремного наказания, поскольку в начале репрессий, летом 1945 года, практически на каждой седьмой женщине, имевший отношения с оккупантами, женился немец и увез невесту в Германию. И хотя по специальному закону, принятому «справедливыми норвежцами», эти женщины утратили норвежское гражданство, они были спасены от мести своих сограждан. Лишь в 1989 году норвежцы «подобрели» и восстановили им природное гражданство. А в 2018 году Премьер-министр Норвегии Эрна Солберг основываясь на Декларации о правах человека, от имени правительства принесла извинения за действия норвежских властей в отношении к девушкам и женщинами, которые имели отношения с немецкими солдатами во время Второй мировой войны. Вероятно, покойники оценили благородный шаг Солберг, ибо к этому времени в живых оставались единицы тех женщин.
«Детей немецких шлюх» ждала еще трагичнее судьба. Норвежцы оказались не только «справедливыми», но и беспредельно мстительными. Наказания «немецких девочек» им оказалось мало, и якобы цивилизованное общество стало мстить детям. Немецкие дети, воспитывающиеся в семьях или матерями одиночками, десятилетиями подвергались общественному остракизму и стигматизации. Их унижали в школах и на улицах, безнаказанно избивали, называли «немецкими ублюдками» и «нацистской икрой», считали неполноценными. Детей, которых отобрали у матерей, и с домов Лебенсборна, решением Министерства здравоохранения Норвегии заочно и коллективно признали «слабыми и с девиантным поведением», т.е не способными жить в социальном обществе и поместили в специальные детские дома – в основном закрытые психиатрические лечебницы. Многие годы, вплоть до 1960-х годов, дети страдали от жестокого обращения, надругательств, сексуальной эксплуатации, принудительной психиатрической помощи. Нередко в этих учреждениях происходили случаи суицида. Норвежский Союз детей войны заявлял, что этих детей также использовали для испытания медицинских препаратов. Общее количество детей, содержащихся в таких учреждениях точно неизвестно, хотя по оценкам историков их количество находилось в пределах 3-6 тысяч человек. По воспоминаниям одного из воспитанников такого интерната их в 1947 году было 238 человек.
Дискуссия о реабилитации таких детей началась с выступлений на телевидении в 1981 году. И лишь 1998 году премьер-министр Кьелл Магне Бондевик принес извинения за дискриминацию, которой подвергались немецкие дети и их матери. В 2002 году правительство Норвегии согласилось на компенсацию пострадавшим детям. Была установлена сумма от 2000 до 20 000 норвежских крон. Тем, кто мог документально подтвердить жестокое обращение – платили больше, кто нет – минимум. Несогласные с таким подходом, 159 немецких детей направили иск в Верховный суд Норвегии, но суд отклонил их. А в 2007 году рассматривать иски отказался и Европейский суд по правам человека, поскольку дела устарели.
Нидерланды
Еще в одной «стране-победительнице» фашизма, провоевавшей 5 дней против Третьего рейха и затем сформировавших четыре дивизии СС, бойцы Сопротивления прославились своими зверствами на весь мир. После освобождения страны от немцев Союзниками, с 5 мая 1945 года во время организованных ими уличных самосудов, одичавшая толпа убила около 500 женщин, имевших интимные связи с немцами. Других уличенных в связях с оккупантами женщин, которых называли «moffenmaiden» (девушки для фрицев) собирали на улицах, раздевали и обливали нечистотами или ставили на колени в грязь, брили волосы или красили головы в оранжевый цвет. И это происходило в маленьких Нидерландах, где не было ни партизанской борьбы, ни оккупационного террора, где законопослушное население «вкалывало» и у себя на родине и на территории Великого рейха не за страх, а на совесть, во имя немецкого порядка в мире.
Арестованные бойцами Сопротивления «moffenmaiden», которые еще не догадываются о своей дальнейшей судьбе.
Женщин признанных «moffenmaiden», водят по улицам города.
Боец Сопротивления получает удовольствие от стрижки «девушки фрица». А возможно этому «красавцу» она отказала.
Ножницы – оружие «возмездия» голландских носителей штанов.
Покраска стриженой «moffenmaiden» в оранжевый цвет.
Остриженная и облитая нечистотами «moffenmaiden».
Женщины «moffenmaiden» в ожидании «справедливого» суда.
День массовых казней честолюбивые голландцы назвали «Bijltjesdag» (день топора), которым гордятся до сих пор. Под репрессии попало около 300 тысяч женщин, которые имели или подозревались в отношениях с немецкими солдатами. Их считали «неправильными» гражданами. Первоначально, их избитых и униженных, закрывали в пустующих сараях и зданиях, а со временем, без суда и следствия, перегоняли в лагеря для интернированных, в которые превратили бывшие немецкие концлагеря. Чтобы как-то упорядочить самосуды своих «правильных» граждан, правительство Нидерландов учредило специальные суды — Генеральное управление специального правосудия (DGBR) — чтобы судить «неправильных» и заодно коллаборантов. Суды арестовали по разным данным от 120 до 175 тысяч человек, затем 90 тысяч из них было освобождено от уголовного преследования. Всего было вынесено 14 тысяч обвинительных приговоров из них 145 смертных. И это при более чем 40 тысячах голландцев членов СС. Последний осужденный покинул тюрьму в 1964 году.
От взаимоотношений голландских женщин и немецких солдат родилось от 13 до 15 тысяч детей. С лета 1942 года женщины, которые ожидали ребенка от немецкого солдата, могли обращаться за помощью и поддержкой в National Sozialistische Volkswohlfahrt (NSV) – нацистская благотворительная организация — которая имела специальные родильные дома для этого в Амстердаме и Роттердаме. Заключались также браки между голландскими женщинами и немецкими солдатами. Только с середины 1942 до середины 1943 года 1600 немецких солдат обратились к командованию за разрешением жениться на голландке.
После войны, девушки и женщины, которые не состояли в браке, но имели ребенка от немца, часто подвергались двойной стигматизации. Они не могли выйти замуж да еще имели детей от врагов. В отношении детей, родившихся от оккупантов, специальных государственных репрессий не принималось, но их матери до самой смерти прожили под общим презрением.
В октябре 2018 года Werkgoep Herkenning, организация, которая поддерживает членов семей людей, которые были на стороне немцев во время оккупации, призвала правительство Нидерландов извиниться перед «moffenmaiden», с которыми плохо обращались после освобождения. Но пока, принципиальное «невинное» голландское общество, выпячивая свою приверженность к нетрадиционным сексуальным отношениям, простить покойных бабушек не готово.
Заключение
Кроме перечисленных выше стран проблема отношений женщин с оккупантами и детей, рожденных от немцев, остро не поднималась больше ни в одной стране. Хотя под немецкой, итальянской, румынской, болгарской, британской, американской, советской оккупациями находилась не одна страна. Мы не смогли найти какую-нибудь закономерность наличию и отсутствию остракизма в описанных странах. Может звезды не сложились, может массовое помутнение нашло … Единственной общей чертой заводил, организовавших унижение женщин было одно. Это были особи в штанах с оружием, но реально не воевавшие: сотрудники НКВД, маки-партизаны, борцы за свободу, подпольщики, участники Сопротивления и т.д. и т.п. Одним словом, те, кто имитировал борьбу с фашизмом, убеждая окружающих в обратном, насилием над беспомощными женщинами и детьми. Это были будущие правители стран послевоенного мира. Но, война прошла, ушли в вечность обвиняемые женщины с обидчиками, скоро там окажутся и их дети, а позор наций остался, и останется навечно.
По материалам сайтов: https://www.erfgoedshertogenbosch.nl; https://nl.wikipedia.org; https://www.synonyme.de; https://fr.wikipedia.org/wiki; https://fr.wikipedia.org; https://aif.ru/society; http://espritdepays.com; https://russian7.ru; https://www.svoboda.org; https://zlatoalex.livejournal.com; https://no.wikipedia.org; http://www.sian.no.
См. также публикации: «Военные бордели Второй мировой», «Фабрики детей» Гиммлера